Сесиль выдержала взгляд Бокаж, губы ее дрожали, глаза были полны слез; Райх не пытался вмешаться, молчал, сложив крестообразно руки, делал вид, что молится, но откровенно наслаждался сценой…
— У меня больше не осталось чести, — глухо проговорила Сесиль. — У меня больше ничего не осталось: ни доброты, ни сочувствия, ни веры в порядочность и добродетель… Господь велел прощать, Мирей, и, наверное, я смогу тебя простить… я смогу сказать -искренне -что прощаю тебя, но сначала… сначала, Мирей Бокаж, я хочу увидеть тебя мёртвой!
Комментарий к Глава 10. В паутине
1 этот афоризм также является масонским девизом, соответствующим степени “Рыцарь Кадош”
2 “La Favola” - реально существующий ресторан в Ницце. Очень вкусная итальянская кухня.
3 Бюш-дю-Ноэль - “рождественское полено”, рулет из шоколадного бисквита с кремом.
4 Принцесса -на гей-сленге жеманный, женственный гомосексуалист.
5 Ниоба - в древнегреческой мифологии она была близкой подругой богини Лето, матери Аполлона и Артемиды. Однажды она возгордилась и похвасталась перед Лето своими многочисленными красивыми детьми — Ниобидами. Оскорбленная высокомерием Ниобы, Лето обратилась к своим детям, которые нещадно поубивали всех сыновей и дочерей обидчицы. От горя Ниоба обратилась в камень.
Визуализации:
1. Мирей пытается соблазнить Соломона:
https://c.radikal.ru/c22/1810/dd/694750ab242b.jpg
2. Соломон не повелся:
https://a.radikal.ru/a02/1810/e3/26b940ef140b.jpg
3. Соломон в душе:
https://b.radikal.ru/b34/1810/f0/cf8804b4b94d.jpg
4. Соломон мечтает о прогулке с Эрнестом и братом:
https://b.radikal.ru/b07/1810/4b/5c2a76a94eb2.jpg
5. Ресторан La Favola:
https://d.radikal.ru/d23/1810/6f/8bd6311d39d9.jpg
6. “Домино” (Гаспар в клубе)
https://c.radikal.ru/c19/1810/7c/51c72e3d833c.jpg
========== Глава 11. Пленники любви ==========
Предупреждение:
1. Глава не предназначена для чтения лицам, не достигшим 21 года.
Содержит шокирующую сцену группового изнасилования.
2. Автор не имеет намерения оскорбить чьи-либо религиозные чувства. В главе описана деятельность католической секты, не имеющей ничего общего с духом подлинного христианства, и действия людей, которых автор считает преступниками.
Но если вы считаете, что подобный контент может вас задеть или оскорбить, воздержитесь от чтения.
И Томлинсон взглянул наверх и увидал в ночи
Замученной в Аду звезды кровавые лучи.
И Томлинсон взглянул к ногам, и там, как страшный бред,
Горел замученной звезды молочно-белый свет.
Р.Киплинг, «Томлинсон»
Кто смеет поминать в связи с любовью ад?
Будь проклят навсегда беспомощный мечтатель,
Который любящих впервые укорил
И в жалкой слепоте, несносный созерцатель,
О добродетели в любви заговорил.
Ш.Бодлер, «Цветы зла»
Эрнест в очередной раз выронил из рук очередной сверток вощеной бумаги, перевязанный тонкой бечевкой, чертыхнулся и сказал:
— Сдаюсь! — после чего перешел на другую сторону кухни, предоставив Исааку почетную обязанность разбирать покупки.
Они только что вернулись с длинной прогулки по Ницце, совмещенной с забегом по магазинам и лавкам, и собирались готовить ужин, в ожидании приезда Соломона.
— Осторожно, это были меренги, а теперь будут осколки…
— Ну и пусть. — Эрнест нащупал в кармане пачку, нервным движением выхватил сигарету и с жадностью закурил.
Лис легко наклонился к полу, не согнув коленей, подхватил сверток и столь же легко выпрямился: он знал, спиной чувствовал, что Торнадо не сводил с него глаз, и сполна оценил гибкость и грацию профессионального танцовщика… а заодно и гармоничные пропорции тела.
Желание выпендриваться перед любовником, хвастаться отличными физическими данными и все еще потрясающей балетной растяжкой, было подростковым, не очень-то подходящим взрослому мужчине в почтенном возрасте «глубоко за сорок», но Исаак ничего не мог с собой поделать. Рядом с Эрнестом он снова стал мальчишкой.
Этот мальчишка не хотел никаких серьезных дел и серьезных разговоров, он хотел только играть и целоваться, целоваться до головокружения, танцевать, обнявшись — и снова целоваться… но его желания наталкивались на непробиваемую сдержанность и серьезность Эрнеста, который, похоже, решил побыть взрослым за двоих.
С тех пор, как они добрались до Ниццы и поставили мотоцикл в гараж, он ни разу не позволил прикоснуться к себе иначе, чем просто по-дружески… но и тогда старался разорвать контакт как можно скорее.
Исаак не настаивал в каждом отдельном случае, однако не прекращал попыток прорваться за флажки, и, получая неизменный отпор, не задавал вопросов — просто молча злился и переживал. Внезапная холодность Торнадо причиняла почти физическую боль, и Лис, против воли вспоминая эзотерические учения и практики, которыми увлекался в молодости, спрашивал себя, не слишком ли быстро созрела его карма, если так он расплачивается за обиду, нанесенную сегодня утром Жану Дювалю?
Как ни крути, бедняга Дюваль едва ли был виноват, что влюбился не в того человека, и натворил ради него кучу глупостей. Исаак повел себя ненамного разумнее, когда попал в похожую ситуацию…
Несмотря на все случившееся и сказанное за последние сутки между ним, Эрнестом и братом, он не был до конца уверен, что художник принял идею «любви втроем» — и холодел, предполагая, что Соломон тоже раскаялся в своем порыве, и заберет Торнадо, просто потому, что может… Потому что за ним и право старшинства, и право первенства. Случись Эрнесту выбирать — он, конечно, выберет Соломона, в этом Исаак не сомневался ни одной секунды, как много лет назад Соломон не сомневался в выборе Ксавье.
Ксавье, впрочем, не выбирал, он просто отдал себя Лису, отдал без остатка, взамен требуя привилегии быть единственно любимым. Они стали нерасторжимой парой, и Сид принял это, хотя и привык не сразу. Оставаясь все таким же близким и родным для Исаака, отступил немного в сторону, честно играя роль мудрого и понимающего старшего брата для юного Ксавье. Эгоизм влюбленных его как будто совсем не огорчал. Все время, пока Исаак пытался строить семью, Соломон оставался погруженным в работу одиночкой, и не искал для себя постоянного романтического партнера. Ему хватало отраженного света чужой любви. А может быть, он тогда уже знал в глубине души, что однажды встретит Эрнеста, самого прекрасного парня на свете, с которым все будет совсем иначе?
Зеркало судьбы не солгало, просто отражение было двойным. С Эрнестом все действительно оказалось совсем иначе, и не только для Сида, но и для Лиса. Настолько иначе, что Исааку, влюбившемуся в художника с первого взгляда, хотелось разбить голову о стену при мысли о неизбежном расставании. Переживание было похоже на внутреннюю судорогу узника, которому пообещали освобождение, и даже вывели за стены темницы, позволили допьяна вдохнуть воздуха, ощутить ласковые поцелуи солнца, запах травы — и снова упрятали в каземат…
Следовало что-то предпринять, найти способ обуздать бурю чувств, вырвавшихся из-под контроля, но Исаак понятия не имел, как заманить джинна обратно в лампу. Неплохо было бы для начала всем троим заново собраться под одной крышей и обсудить планы на будущее.
Совместное решение остаться на ночь в Ницце, позвать сюда же Соломона и, пока он едет, приготовить ему роскошный праздничный ужин, в качестве двойного извинения, за утренний побег Эрнеста и дневную вылазку на мотоцикле, предпринятую в нарушение всех правил безопасности и семейных договоренностей,
