— Нет, — он усмехнулся. — Пойду в постельку, как примерный мальчик. Но вы скажите, донья
— Да? — спросила она в приятном волнении.
— У меня есть надежда?..
Они уже стояли на крыльце, Трончиталь откатил коляску к конюшням, и на улице никого не было — только темнота и ароматы роз составляли компанию супругам.
— Вы смущаете меня, добрый дон, — сказала Катарина. — Не могу вам ответить.
— Почему не можете? — спросил он требовательно.
— Но откуда же мне знать, на что вы надеетесь?
Хоэль замолчал, а когда Катарина взялась за дверную ручку, чтобы войти в дом, прихлопнул дверь ладонью.
— На что я надеюсь? — спросил он хрипло. — А вы и не догадываетесь?
— Совершенно не умею читать мысли, — подтвердила Катарина.
— Ну так я вам объясню, — он схватил ее за талию и крепко поцеловал в губы.
Головокружительный поцелуй длился долго, и прерывать его никто не собирался. Катарина обняла мужа за шею, привстав на цыпочки, чтобы быть ближе к нему, а он притиснул ее спиной к двери.
Осторожное покашливание привело их в чувство, и Хоэль досадливо отстранился, а Катарина безуспешно пыталась поправить маску, которая съехала, закрыв ей глаза.
— Чудесная ночь, — раздался голос Лусии из окна.
— Вот и любуйтесь ею, — проворчал Хоэль.
— Я и любуюсь, — ответила она сухо. — И донна Инес тоже. Вижу, как белеет ее чепец у забора.
Катарина ничего не сказала, а юркнула в дом, как мышка. Взбежав по ступеням, она заперлась в спальне и не открыла, даже когда Хоэль заскребся в двери, предлагая продолжить беседу, начатую на крыльце. Но потом раздался голос Трончиталя, и Хоэль прекратил бесполезные попытки.
Когда в доме стало тихо, Катарина зажгла светильник и открыла сундук с платьями, которые уже больше года лежали вперемешку с мешочками с лавандовой солью.
Утром к завтраку первым появился Хоэль. Спалось ему неважно, и он опять пребывал в крайне раздражительном состоянии. Дело усугубило и появление Лусии — Катарина по какой-то причине опаздывала к столу.
— Как представление? — спросила компаньонка, со скрежетом отодвигая стул, чем заставила Хоэля поморщиться.
— Не думаю, что вам это и вправду интересно, — буркнул он.
— Почему же? — нарочито засмеялась Лусия. — Представление получилось в стиле Гарсиласо де ла Васо — влюбленные целуются на крыльце, и благодарные зрители рукоплещут.
— Вместо того чтобы совать нос в чужую жизнь, занялись бы своей.
— Переадресую этот совет вам! — Лусия воинственно вскинула голову. — Перестаньте портить жизнь Катарине! Займитесь уже тем, что вам больше приличествует.
— Это чем же?
— Войной, убийствами и грабежами! — взвизгнула Лусия. — Вот ваша жизнь! Не вмешивайте в это Катарину!
— А не пойти бы вам — Хоэль не успел договорить, потому что появилась его жена.
— Всем доброго утра, — приветствовала их Катарина, проходя к своему месту, улыбнувшись Лусии и легко коснувшись рукой плеча Хоэля.
И компаньонка, и муж проследили за донной взглядом, потеряв дар речи. Ссора немедленно была забыта, потому что этим утром произошло нечто более знаменательное.
Катарина появилась к завтраку, наряженная в кокетливое голубое платье с низким квадратным вырезом и легкомысленными рюшами на подоле. В довершение всего, на шее у нее красовалось великолепное сапфировое ожерелье, а к лифу была приколота бело-голубая камея с изображением милующихся голубков. Лусия и вспомнить не могла, когда ее подруга в последний раз надевала эту камею. Наверное, еще в пору юности.
Хоэль, до этого вальяжно сидевший за столом, медленно поднялся, не отрывая от жены взгляда.
— Что вы так смотрите на меня? — усмехнулась Катарина. — Можно подумать, вам больше нравилось мое прежнее платье.
— Нет-нет! — воскликнул он. — Это платье идет вам бесподобно, донья! А, черт, меня сейчас припадок хватит
Лусия уронила салфетку, которую до этого постелила себе на колени, и выбежала из комнаты.
— Куда ты? — Катарина поспешила к двери, чтобы остановить девушку, но на пороге передумала.
— Наверное, вспомнила о каком-то срочном и важном деле, — сказал Хоэль, обрадованный, что жена предпочла остаться, а не бежать расспрашивать компаньонку.
— Или у нее расстегнулась булавка и колет, — сказала Катарина ему в тон. — Значит, платье вам понравилось?
— Оно великолепно! — восхитился Хоэль, уже оправившись от изумления. — Но, признаться, — он понизил голос, — мне больше хочется узнать, что надето под ним.
Играя ямочками на щеках, Катарина с дразнящей неторопливостью приподняла подол платья, показывая новые шелковые чулки с подвязками, украшенными цветами из бирюзы и голубыми бантиками.
Серые глаза Хоэля потемнели, дыхание участилось, и Катарине показалось, что еще немного — и он бросится на нее прямо сейчас, прямо здесь, при свете дня
— Еще чуть повыше, — сказал он одними губами, и одна приподняла подол, продемонстрировав кружево на нижних штанишках.
Восхитительное чувство — когда ты молода и красива, и мужчина смотрит на тебя, едва сдерживая страсть. Но в следующее мгновение в комнату вошел Фабиан.
Катарина, стоявшая к нему спиной, едва успела опустить платье.
— Что здесь происходит? — требовательно спросил Фабиан, который уловил нечто странное, но не понял причины этой странности.
Хоэль со стуком отбросил вилку.
— Это я должен спросить, петушок, что тут происходит, — произнес он сквозь зубы.
Катарина встала между мужчинами, все еще не в силах говорить от пережитого испуга. Она побледнела и умоляюще сложила руки, призывая Хоэля не буйствовать, а он уже был к этому готов.
— Какого черта ты врываешься в мой дом? — почти прорычал он, обращаясь к Фабиану.
— Давно ли он стал вашим домом? — смело ответил тот, но благоразумно не стал подходить ближе. Под глазами у него еще красовались следы синяков и, судя по всему, он не горел желанием обзавестись новыми. — Я пришел, чтобы поговорить с сестрой.
— С моей женой, — поправил его Хоэль. — И я терпеть не могу, когда мою жену беспокоят с утра и без предупреждения.
—
