Посещение замка дель Астра не было приятным занятием, но сестра и брат не вышли к гостье, и уже это было большим облегчением. Зато донна Флоренсия встретила падчерицу радушно и предложила лимонаду, но Катарина отказалась. Она не хотела надолго задерживаться и попросила просто прогуляться по саду, а в знак примирения привезла коробку драже с миндалем — конфеты, которые очень любила донна Флоренсия.
— Мне очень неприятно, что все так получилось, матушка, — сказала она, поддерживая мачеху под руку. — Вы не поладили с Хоэлем, мы нехорошо расстались, и меня это очень печалит. Было сказано много, и многое — сгоряча, но мне не хочется, чтобы между нами осталось недопонимание и — того хуже — неприязнь.
— Этого не будет никогда, — заверила ее донна Флоренсия. — Я все понимаю, моя дорогая, и я не в обиде. Конечно, Чанита в отчаянии, ей опять не повезло с мужем Но мы как-нибудь справимся. Главное, чтобы ты была счастлива. А ты счастлива с ним, Катарина? — она посмотрела на падчерицу обеспокоенно. — Все же этот мужчина
— Меня все устраивает, — ответила Катарина поспешно. — У меня есть свои сбережения, о которых Хоэль не знает, и я могу обещать вам еще по десять золотых в месяц.
— Благодарю тебя, добрая душа, — сказала донна Флоренсия, растрогавшись. — В любой другой ситуации я бы отказалась от твоих денег, но сейчас вынуждена согласиться. Чанита удручает меня Не знаю, может и прав твой муж, и ее надо, действительно, отправить в монастырь
— Что вы, матушка! — не на шутку испугалась Катарина. — Разве у молодой девушки может быть столько грехов, чтобы наказывать ее так жестоко! К тому же, сестра не испытывает склонности к монастырской жизни
— Что верно — то верно, — сказала донна Флоренсия со значением. Они с Катариной переглянулись и рассмеялись. — Такой модницы, как Чанита — еще поискать. Но ты тоже решила вспомнить о моде? — она одобрительно окинула взглядом голубое платье падчерицы. — И в этом, несомненно, заслуга твоего мужа? О, ты краснеешь? Значит, я права. Ну что ж — она потрепала Катарину по щеке. — Он и в самом деле переполнен страстью к тебе. Это видно с первого взгляда. Ах, только бы его страсть тебе не навредила, дорогая Конечно, о таком не говорят вслух, но — она замолчала, словно сомневаясь — говорить или нет.
— Вы можете сказать мне все, что посчитаете нужным, матушка, — сказала Катарина. — Вы же знаете, что я всегда прислушивалась к вашим советам, — про себя она подумала, что и в этот раз прислушается к совету, но следовать ему вряд ли станет.
— Ты уже не девушка, Катарина, — начала мачеха и опять замолчала.
Но в этот раз вовсе не смущение было тому причиной.
— А вы что здесь делаете, милейший? — сказала она строго садовнику, который обирал гусениц с кустов. Он сидел на корточках, и заметить его среди пышных зарослей было почти невозможно, но от острого взгляда донны Флоренсии не скрылся и он. Женщинам была видна лишь его голова с седыми прядями на висках и плечи. — Извольте покинуть сад! — велела донна Флоренсия, и садовник, подхватив ведро и лопатку, торопливо заковылял прочь. — Не хватало еще, чтобы он нас подслушал, — сказала донна Флоренсия, внимательно следя, чтобы слуга точно ушел, а потом продолжила: — Ты многое знаешь о мужчинах Но, возможно, впервые столкнулась с тем, что называют страстью. Не любовью — страстью. Наверное, этот мужчина очень опытен в обращении с женщинами Рядом с дикарем благородный мужчина кажется скучным. Наверное, этот дикарь весьма умел в альковных делах
— Матушка, — перебила ее Катарина.
— Подожди, дай мне договорить, — донна Флоренсия заметно заволновалась, — дикари очень привлекательны во всем, что касается чувственной стороны жизни и я допускаю, что он знает, как распалить женщину но будь осторожна, умоляю тебя. Ребенок от такого человека
— Матушка, — решительно оборвала ее падчерица. — Мы с Хоэлем так и не стали настоящими супругами.
Донна Флоренсия замолчала, осмысливая услышанное.
— Поэтому можете не волноваться о пагубной страсти, — заверила Катарина. — Между нами не было ничего, что относится к чувственной стороне семейной жизни.
— То есть как? Он не способен?.. — донна Флоренсия взглядом досказала вопрос.
— Способен, — Катарина опять покраснела и ничего не смогла с собой поделать. — Но у нас договоренность. Весь этот брак — договоренность.
— Боже, — мачеха не сдержала чувств и схватилась за сердце. — Зачем же ты сделала это, девочка моя?!
— Я пожалела его, — сказала Катарина полуправду. — Просто не смогла проехать мимо, когда его собирались повесить.
— Ты слишком добра, — упрекнула ее донна Флоренсия. — И как ты намерена поступить дальше? Признаешь брак недействительным? Или подашь на развод?
— Нет, так нельзя, иначе Хоэлю грозит смерть. Мы еще не решили, что делать дальше, — тут она снова покривила против правды, но говорить мачехе о том, что Хоэль намерен остаться, ей не хотелось.
— Да, ты права, — после недолгих раздумий донна Флоренсия признала правоту Катарины. — В самом деле, ты совершила этот безумный в своей бескорыстности поступок — и было бы глупым сделать его напрасным Ты очень добра, очень добра
Они расстались, и на прощанье донна Флоренсия облобызала Катарину, расплакалась и так же, как Хоэль, стояла у ворот, глядя вслед удаляющемуся экипажу.
Покончив с не слишком приятным визитом, Катарина приказала кучеру отвезти ее в модную лавку донны Соль. Посетителей было мало, и Катарина, старясь не привлекать лишнего внимания, прошла к прилавку, где лежали подвязки для чулок.
— Ищете что-то определенное? — угодливо подбежала донна Соль.
— Просто смотрю и пока не выбрала, — поблагодарила ее Катарина.
Перебирая подвязки, она нашла, что искала — поперечную подвязку из белого атласа, с двойным рядом кружев. На атласе была вышита надпись — всего три слова,
