Илур Дартошла, в недавнем еще прошлом бригадир команды грузчиков на Княжеских Складах, а после-весьма недолгое время-глава соглядатаев при Дэсе Шуе, тоже посчитал нужным и важным сказать несколько слов.
-Мы… многие из нас, - он обвел взглядом своих товарищей, - лишь недавно узнали Димбуэфера. Но… что я хочу сказать…- слова давались ему тяжело, как и всем им, - боярин Мит был не такой как большинство. Казалось бы, кто мы для него? Но он верил в нас. Он верил. И да, за это слишком короткое время он стал нашим другом.
Совершенной неожиданностью для всех стало то, что Уллем, который даже ни на кого не смотрел, а значит, не мог читать по губам, вдруг тоже заговорил:
-Я слышу. А что слышу, я не скажу. Но у нас поминки, я понимаю. Что? Хороший он был мужик, я знаю. Наивный, правда. Надоедал мне даже. Все о прошлом расспрашивал, как будто это так важно. Он, и вот этот еще, - он махнул рукой в сторону Руоля. - Мечтатели. Я сам когда-то таким же был. И как я могу говорить, что это плохо? Можно было слушать меня внимательнее, но, видимо, каждый сам совершает свои ошибки. И зачем? Зачем, Улемданар?
Тирга вдруг поднялась со своего места, глаза ее сверкали.
-Да, у Димбуэфера была мечта, - сказала она, - и я горжусь тем, что разделила ее с ним. Горжусь, что просто была с ним до самого конца. Я клянусь, что не позволю его мечте пропасть. Клянусь перед всеми вами. И надеюсь, что вы со мной. Мы обязательно вернемся на Хребет, станем разбойниками, если нужно. Мы не дадим им покоя. Будем постоянно кусать их-столько, сколько сможем. Но спокойной жизни у них отныне не будет. Клянусь, им еще придется пожалеть. Однажды мы снова станем сильны, и вот тогда посмотрим. Ничего не закончилось, и мечта Димбуэфера-моего отца-все еще с нами.
Сначала была тишина, а потом поднялся одобрительный хор голосов, звонкий под низкими сводами, и резкие тени заплясали на стенах.
Руоль молчал и думал об этой самой мечте.
Триста восемьдесят седьмой год начинался хорошо. Боярин Руоль Шал и боярыня Тирга Эна Витонис открыли друг другу свои чувства и стали жить вместе. Боярин Димбуэфер Мит поглядывал на них с одобрением. Недавно Тирга написала письмо матери и в скором времени ожидала ответа, а-то и визита. «Разнос она мне, конечно, устроит, - говорила она Руолю, - но я не спрашивала ее позволения. Просто поставила в известность».
Руоль не знал, что и сказать. Все это было немного тяжеловато для него.
-А может, и не устроит, - продолжала Тирга, игриво покручивая кончик своей золотой косы. - Все-таки ты боярин с самой Средней, и не простой боярин, а почти что Хранитель Ключей. Как ни посмотри, партия выгодная. Опять же, Димбуэфер за нас. Матушка, что бы там ни говорила, с ним считается.
Руоль понимал, что каких-то объяснений не избежать, раз уж они вместе пошли на столь серьезный шаг, но это почему-то казалось необычайно далеким и не самым важным. Единственное, что до сих пор нет-нет, да и вызывало его безмерное удивление, это то, что Тирга выбрала именно его по каким-то неведомым причинам. Зачем я ей вообще нужен? - иногда спрашивал он себя. И вот это малодушное недоумение мешалось с огромной благодарностью и неким волшебным образом вытеснялось ей. Если Руоль и не был совершенно счастлив в эти дни, то пребывал в состоянии где-то близком к тому. Он чувствовал себя опьяненным и дышал этим, казалось, навсегда забытым воздухом.
И поэтому многое из того, что происходило вокруг, словно бы проходило мимо него. Он, как и Тирга, немножко выпал из общего русла. Теперь у них было какое-то свое быстрое, но благосклонное течение.
Тем временем вовсю шла подготовка к мощной летней кампании, которая должна была открыть дорогу к самой Верхней и, кто знает, может быть, положить упрямую столицу к ногам нового Пресветлого князя. Войска, численность которых Руоль знал лишь приблизительно, маневрировали и стягивались к Белой щели.
Однажды настало время и Руолю с Тиргой выехать в памятный городок Крепи вместе с остальным княжеским Советом. Спокойное время промчалось слишком быстро, и вот их опять закружил водоворот так мало зависящих от них событий. И понес их, безжалостно понес их прямиком к катастрофе.
-Вы разве не видите? - кричал Уллем на одном из заседаний Совета в том самом зале, где Руоль испытал немалое потрясение, узнав в старике великого Улемданара Шита. - Или вы дети? Как вы собираетесь нападать? Глупее ничего в жизни не видел!
В последнее время его прежнее имя, овеянное ореолом страха, ненависти, уважения и снова страха, вновь зазвучало среди людей, о чем сам Уллем, быть может, даже и не догадывался. Но он теперь был их знаменем.
-Я не вижу причин для подобных настроений, - отвечал князь Дэс Шуе, до странности спокойный и чуть ли не благодушный-и это при его-то неуемной энергии. - Никто не ждет от нас удара. Мы в достаточной степени убедили всех, что наши намерения исключительно мирные. Вот и разведка доносит, что все в порядке, правда?
Отвечающий в том числе и за разведку Илур Дартошла с трудом заставил себя кивнуть и вид при этом имел хмурый и напряженный. С каких-то пор он получал исключительно радужные доклады, которые вызывали в нем смутную тревогу.
Неизвестно, чем руководствовался Дэс Шуе, поставив Илура, простого мужика, который и выглядел-то так, будто с детства привык исключительно к тяжелому физическому труду, на эту должность, но он явно не рассчитывал, что тот окажется столь хорош на своем новом месте. Дартошла обзавелся несколькими верными только ему соглядатаями, и мотивы Пресветлого Шуе стали им в итоге понятны. Впрочем, ценность этой информации почти свелась на нет тем, что было уже слишком поздно для того, чтобы можно было что-то изменить. И все же это дало им немного времени, и грядущая катастрофа не стала для них неожиданностью.
Через пару дней после этого заседания Илур Дартошла разбудил Димбуэфера ни свет, ни заря.
-Очень плохие вести, - сказал он, ходя из угла в
