Сагур покачал головой. Он приподнял руки, словно хотел взять ее за плечи, но не решился.
-Госпожа, - произнес он. - ты ведешь нас. И мы пойдем за тобой куда угодно. И мы все знаем, на что мы идем и почему. Иначе бы нас здесь не было.
Тирга мотнула головой и все-таки схватила себя за косу. Она еще держалась, но кажется, слезы были уже на подходе.
-Ты не понимаешь, Сагур. Так… так нельзя. Ты слишком добрый. А я… я беременная дура.
Глаза ее широко распахнулись оттого, что она сама изумилась тому, что вот так вот просто выпалила это. И тому, что не Руоль оказался первым мужчиной, который об этом узнал. Сагур Шартуйла тоже выглядел изумленным, но, видимо, удивила его не сама новость, потому что он вдруг заулыбался во весь рот и сказал:
-А я все думал, когда же ты откроешься.
Тирга посмотрела на него с ужасом.
-Ты… знал?
-О, догадывался.
-И многие… догадываются?
-Да почти все, - простодушно выдал Шартуйла. - Ты не боись, госпожа, это… это же здорово! Не знаю, как и сказать. Мы всегда с тобой. И ты наш командир.
Потом Сагур неожиданно сделался печальным.
-Жаль, Висул уже не сможет поздравить тебя. И Руоля. Но он сказал мне недавно, что мы должны сделать все, чтобы это дитя родилось в новом мире. А я, видишь ли, поклялся ему в этом.
Все-таки он довел Тиргу до слез, и сейчас скрывать их не было необходимости.
Может быть, им и нужно было поторапливаться, но спустя еще несколько дней они по-прежнему были в фактории. Раненые излечивались, но некоторые из них не годились еще для дальней дороги, а кто-то и вовсе находился между жизнью и смертью. Потери отряда были значительны.
Помимо всего прочего в эти дни велся подсчет всего, что им в итоге досталось, и решалось, что можно увезти с собой, а что оставить. Припасы фактории были внушительными. Сагур как-то сказал, что при необходимости можно было бы здесь и перезимовать, но никому эта мысль не нравилась. Тирга подумывала отправить гонца на Архатах с вестями для Илура, но пока что медлила с этим. Ей казалось, она должна лично рассказать ему о Висуле, обо всех их потерях.
А ко всему остальному были еще пленные, и с ними тоже надо было что-то решать. Находясь в некоем отчаянии, Тирга даже решилась поговорить с Уллемом.
-А скажи, Улемданар, что бы ты сделал на моем месте? - спросила она, намеренно назвав старика его прежним именем.
Уллем, старательно прочитав ее вопрос по губам, заулыбался.
-Ты в самом деле хочешь знать, что бы я сделал? Надо ли тебе идти по моим стопам, девочка? А хочешь, я лучше скажу, что я сейчас услышал? А?
Тирга, хотя по ее коже пробежал мороз, медленно кивнула.
-Я услышал, что ты боишься. Я услышал, что тебе больно. Ты кричишь. Или это не ты? А кто?
Уллем затряс головой, и на миг показалось, что он сейчас опять заладит свое “зачем, Улемданар?”, но вдруг он глянул на нее ясными, умными глазами и сказал:
-Не слушай меня. Ты умеешь быть твердой, девочка, я это знаю. Слушай свое сердце.
Кажется, Уллем с недавних пор, когда столь явно пророчимая им смерть прошла стороной, несколько переменился. Иногда он был почти что… нормальным. Тирга, хоть он и не дал ей внятного ответа по существу, все-таки ушла от него с более легким сердцем, чем до этого.
То утро выдалось морозным, сырым и туманным. Тирга шла через двор в сопровождении Сагура Шартуйлы и Скалота Рабаэрды. Она направлялась к дому, где содержались пленные-с холодного склада их перевели в другой, более теплый, а их раненым оказали помощь. Их хорошо кормили и вообще обращались с ними достойно. Поступили бы они так же с нами, обернись все по-другому? Но следовало помнить, что не все из пленных были наемными воинами-большинство как раз-таки не имело отношения к недавней битве. Они были простыми рабочими, к примеру, такими же грузчиками при складах, каким был в свое время Сагур. И Руоль. Шартуйла с некоторыми из них переговорил вполне себе дружественно, а после сообщил Тирге, что есть среди пленников те, кто не прочь примкнуть к Вольнице, о которой они весьма наслышаны. Им, дескать, Хребет давно опостылел.
-Но я бы, - добавил Шартуйла, - не стал рисковать. Кто их знает?
Тирга согласилась с ним. Вольнице нужны были люди, это так, но как узнать, что за человек к тебе приходит? А ведь в будущем это может стать настоящей проблемой. Неужели наступят времена, когда Тирге понадобится постоянная верная охрана? За нее, как выяснилось, а также за Руоля, Уллема, Илура и даже за покойного Димбуэфера Мита, которого, видно, все еще причисляют к живым, назначена немалая награда. А значит, всегда найдутся люди, которые захотят ее получить. Что ж, Тирга знала, на что шла. Знала ведь?
Поразмышляв, она все же решила отпустить всех пленников восвояси. Включая управляющего Изнабала Хад Гра. С наказом никогда не возвращаться, но едва ли это будет исполнено. Все прекрасно понимали, что удар, нанесенный всем купцам Верхней, без внимания не останется. Да будет так; Тирга и сама не желала покоя, а сейчас у нее появилось еще больше поводов для мести. Пока же она вернется на Архатах, а фактория будет разорена и разрушена.
Но вот теперь она шла, чтобы сообщить пленным, что они свободны. Она знала, что Сагур поддерживает ее в этом, знала, что поступает правильно, хотя насчет управляющего оставались сомнения. Да что там сомнения, душу разрывало дикое возмущение. Как можно просто так отпустить человека, виновного в гибели стольких людей, виновного в смерти Висула Дарходки?
Но пусть сердце остается холодным. Может быть, справедливо было бы казнить управляющего, может быть, этого ждут люди, но что это ей даст? Висула уж точно не вернет. Но возможно, кто-то на Хребте увидит, что Вольница — это не просто дикая разбойная банда, и они, оказывается, могут быть великодушны. Особо рассчитывать не стоит, но все же.
Тирга как раз обдумывала, что именно она скажет Изнабалу, какими вескими словами попытается достучаться до него, когда на стене прозвучал неожиданный голос:
-Тревога!
Тиргу как будто ведром холодной воды окатило-настолько она не ожидала сейчас ничего подобного. Она испуганно вскинула голову, а Сагур Шартуйла в это время уже бежал к деревянной приставной лестнице. Чуть помедлив, она последовала за ним, а следом за ней-Скалот Рабаэрда, который, кажется, сам себя записал в ее телохранители.
Над заиндевелым полем, где совсем недавно разыгралась ужасная и, как это
