-Хватит! Не позволю мучить дочь! Ступай, птичка моя. Улькан, сын мой, проводи ее.
-Я сейчас вернусь, - сказал Улькан. - Кажется, кое-в чем надо разобраться.
Он повлек Нёр к выходу. Руоль рванулся к ним. Тут и Саин шевельнулся, как хищник в засаде, почуявший жертву и готовящийся напасть.
-Подождите! - вскричал Руоль. - Она не знает! Вы слышите? Нёр, они тебя заставили?
-Нет! Нет! - сквозь рыдания отвечала она. - Никто не заставлял!
Руоль опешил.
-Я не понимаю… Ты сама согласилась?
-Да!
-Почему, Нёр?
-Я не знаю! Я не могу тебе сказать…
-А? - Ака Ака повернулся к Руолю. - Теперь ты услышал?
-Почему? - растерянно повторил Руоль.
-Руоль, - вдруг воскликнула Нёр, - все изменилось. Я не знаю, как. Я не знаю. Прости. Тебя не было… а шиман Оллон сказал…
-Оллон? - нахмурился Руоль. - Что он сказал?
-Что ты… пропал, стал другим. Забыл. Больше никогда не вернешься. Он ведь тебя проклял…
-А ты поверила?.. Я понял! Шиман Оллон околдовал тебя!
-Нет, нет!
-Тебя заставляют. Ты сама не знаешь. Разве нет?
-Глупец! - воскликнул рассерженно Ака Ака. - Совсем безумный! Что ты болтаешь? Ты больше не нужен ей, что непонятного? Да и никогда не был нужен, это все детство. Но Нёр выросла. Она полюбила Улькана. Правда ведь, доченька моя?
Нёр только всхлипывала. Заговорил Улькан:
-Я и Нёр любим друг друга. Скоро свадьба, и это неизменно. Я все понял, Руоль. Я не знал, что ты… но все равно. Этот выбор нам назначен самой дарительницей судеб. Здесь ничего не поделаешь, и тебе лучше это принять, ты сможешь. Я не сержусь, и ты прости нас. Будь желанным гостем на свадьбе. Значит, твое счастье где-то впереди. Ты без него не останешься.
Руоль посмотрел на него совершенно диким взглядом. И Руоль зарычал как дикий зверь, напугав всех, кто здесь находились, а Нёр и вовсе почти до обморока, от которого она итак была недалека.
-Я ничему не верю! Она околдована! Должны быть состязания! Все будет хорошо, Нёр, не бойся. Состязания! Чтобы честно.
-Неуемный! - закричал Ака Ака, постепенно доходя до бешенства. - Велю тебя прогнать! Бить и прогнать! Не желаю видеть тебя гостем!
При этих словах снова зашевелился Саин, обрадованный, подобравшийся, но неожиданно вмешалась Нёр:
-Отец, не надо!
-Что! - Ака Ака дернул головой в ее сторону, в его глазах уже закипал гнев.
-Отец, пусть будет, как он хочет.
За пеленой гнева мелькнуло удивление. Князец приоткрыл рот. Удивился и Улькан.
-Нёр, - промолвил он.
-Пусть! Это справедливо. Пусть будут состязания. Отец, я прошу.
Ака Ака задумчиво смотрел на дочь. Повисла пауза. Неожиданно князец снова изменился в лице, расплылся в лукавой ухмылке, глаза его злорадно и хитрюще заблестели.
-Состязания, доченька? - протянул он, как бы в раздумье, хотя было видно, что он уже все решил. - По-твоему, этот Руоль достоин такой чести?
-Состязания, отец, - выдохнула Нёр.
Ака Ака хлопнул в ладоши.
-Ай, как я могу тебе отказать? - он посмотрел на Руоля, потом на Улькана, сравнивая их. - Что ж, пускай! Я решил: состязаниям быть!
Ака Ака коротко, но весьма довольно рассмеялся. Он весь оживился, едва не потирал руки-идея, видимо, захватила его.
-Мне начинает нравиться эта мысль, молодец, доченька. Это же прекрасное развлечение на эдже. И все полюбуются. Быть состязаниям! Славный у нас получится в этот раз праздник. Состязания, а потом свадьба! Победит достойнейший. О, я не сомневаюсь!
Утром было пасмурно, прошел короткий дождь, к полудню же небо очистилось. Снова засияло приветливое солнце. Земля была влажной, а воздух свежим. Столбы на эджевом поле, омытые дождем, источали чистый древесный запах. Поле заполнялось людьми, и чувствовалось, как все больше растет праздничная атмосфера.
С почерневшим, осунувшимся, но упрямым лицом сидел Руоль на маленьком кулане, постеленном на еще сырую землю и смотрел в сторону реки Ороху. Кыртак и Акар не отходили от него. То и дело они переглядывались с тревогой и беспокойством и такие же взгляды бросали на Руоля. Они ничего не говорили. Ясно, что Руоль не отступится, они и не собирались отговаривать, но его состояние их очень волновало. Угрюмый и взвинченный. Сможет ли собраться?
Руоль сидел, не обращая внимание ни на слитный людской гул, ни на общую атмосферу праздника. Он был вне всего этого.
Так и не встретился с Нёр наедине. Вообще не видел ее после той сцены в юрте. Эти несколько дней до праздника он провел как в пустом сне, находясь в своем тягостном помрачении. Все вокруг казалось ненастоящим.
Один раз, выйдя из гостевой юрты под вечернее хмурое небо, он увидел Тую. Теперь он думал о ней не как о жене Аки Аки, а как о своей старшей сестре. Руоль вынырнул из своего темного омута. Остро захотелось поговорить с ней, расспросить, узнать от нее всю правду… да просто пообщаться как с сестрой… но Туя посмотрела на него с каким-то странным выражением на лице. Жалость и страх. И что-то еще. Руоль понял, что беседа для нее будет в тягость. Пропало желание открыть ей душу. Возможность сблизиться с сестрой, с родным человеком, быть ее братом, настоящим ее братом, показалась призрачной. Она так далека. Она очень далека. Глупо, наверно, было даже думать.
Печально стало Руолю. Печально было и Туе. Что-то было в ее глазах. Сожаление, боль… что-то чисто сестринское. Но она так и не спустилась со своих запредельных высот. Не смогла, испугалась или не захотела.
Они обменялись приветствиями и несколькими, ничего не значащими фразами. Вот и все. А больше Руоль ни с кем не хотел разговаривать. Разве что с Нёр, но это оказалось невозможным. Оставалось ждать состязаний, молча переживать, верить в эту последнюю надежду. Все получится. Иначе нет во всем эджугене ни справедливости, ни смысла. Не во что будет верить.
Теперь пришло это время. Руоль сидел в отдалении от толп людей. Скоро он встанет и бестрепетно понесет свою судьбу. Но он не был сейчас так спокоен, как того хотел бы. Волнение и мрачность, и только страха не было, по-крайней мере, он убеждал себя в этом. Либо все кончится здесь, либо начнется жизнь. Руоль верил в жизнь, хотя и был угрюм перед неизбежным. Потому что все это казалось неправильным, ненастоящим. Но нет другого пути.
Все будет, как должно быть, Нёр. Я исцелю тебя. Мы исцелимся.
В центре поля начинался обычный обряд-приветствие. Традиционный, но всегда чуть-чуть иной, как приход тепла в мору.
Высоко в небо плавно взлетали звуки песнопения. Удивительным обещал быть праздник. Руоль не шевелился, готовый ожить лишь тогда, когда придет долгожданное мгновение. Кыртак и Акар находились рядом с ним, чувствуя себя
