Стрела вонзилась точно в цель. Одобрительные выкрики, наконец, убедили Руоля в этом, помогли осознать. Он снова обрел способность двигаться и отошел от черты. И почувствовал неожиданную слабость в ногах, на него накатила дрожь, как от озноба.
Нужно успокоиться, сказал себе Руоль, и мысленный голос его словно бы тоже дрожал. Все еще впереди.
Последний участник выстрелил следом за Руолем и тоже не промахнулся. Правда, Руоль уже не смотрел в ту сторону, как и Ака Ака, который запрокинул голову, глотая охлажденный каыс. К этому испытанию князец потерял интерес сразу после удачного выстрела Руоля.
Наступил перерыв. Участникам позволили отдохнуть и попить каыса. Солнце, ярко лучась, катилось по небосводу, двигались тени, отмеряя время. Шум голосов сливался в единый гул. Ака Ака вольготно возлежал на мягких шкурах, шиман Оллон сидел рядом и чему-то хмурился.
Зрители ходили меж участников, подбадривали, давали советы; подходили и к Руолю-Кыртак и Акар, Тынюр и Чуру, и еще некоторые, но он был полностью сосредоточен на предстоящих поединках и плохо воспринимал все остальное. Больше всего утомляло именно ожидание. Это будет позади, твердил себе Руоль. Это все равно закончится. Он то и дело посматривал в сторону маленького тороха, но не замечал там никакого движения.
Наконец состязания продолжились. Откуда-то, под восхищенные, одобрительные улыбки и реплики, появились сияющие девушки в небесно-прекрасных нарядах, к ним присоединилось несколько бравых парней, и все вместе они исполнили очередной короткий танец-моление с традиционным запевом. Девушки медленно, плавно кружились, став безмятежной, обласканной солнцем рекой и птицами над ней, а парни изобразили охотников, стремительно и героически прыгающих и скачущих тут и там.
Зрители восторженно притихли, и даже Руоль наблюдал завороженно. Но танец окончился, и настало время продолжить борьбу.
Следующие испытания, казалось, проходили быстрее и смешались в голове Руоля. Участники прыгали через нарту, перетягивали палку, ловили оронов арканами-чуотами. Не самая трудная часть состязаний, но в итоге участников осталось только шестеро. Это не имело значения, поскольку двое главных соперников по-прежнему оставались в борьбе.
Совсем скоро мы останемся один на один, подумал Руоль и посмотрел на Улькана. И встретил такой же оценивающий ответный взгляд. Если с Ульканом, который, казалось, был рожден для подобного-хотел он того или нет, - все было понятно, то какая сила до сих пор держала Руоля? Он не мог это до конца осознать, а тем более признать, но состязания давались ему тяжелее, чем он мог представить. Не столько сами по себе, сколько то невероятное напряжение, которое он молча, практически безропотно выносил все это время, словно бы безвозвратно сгорая в жестоком пламени. Но нужно во что бы то ни стало держаться до самого конца и даже сверх того, если потребуется-иначе никак.
Теперь, как оказалось, их ожидало испытание совсем другого рода. Им предстояло блеснуть красноречием, исполнить какое-нибудь из песенных преданий. Задача была хоть и неожиданной, но вполне справедливой, ведь жених обязан быть лучшим во всем, насколько это возможно. Конечно, никто не ожидал, что они могут тягаться в этом с опытными певцами-сказителями, но и оценивать их собирались достаточно жестко. Столько зрителей вокруг! Попробуй запнись хоть чуть-чуть, попробуй покоробить чей-то слух или вызвать недоверие недостоверной мимикой! Каждый луорветан-очень придирчивый слушатель, и любой заметит, если твоя песня окажется криво сшитой.
Объявили, состязание это будет предпоследним, и победителями из него выйдут только двое. Этот день был очень длинным, и теперь подуставшие зрители и участники оживились и настроились на самую суровую борьбу. Откуда-то появился и занял свое место рядом с Акой Акой известный сказитель по имени Аквем, которому предстояло быть судьей на этом испытании. Он был странствующим певцом, ходил от становища к становищу, и везде его принимали как почетного гостя. Руоль слушал его несколько раз еще когда жил у Аки Аки, и всегда оказывался поражен. В словах Аквема была особая сила. Как наяву видели то, о чем пелось, все, кто его слушал. При этом Аквем был относительно молодым, у него даже не появилось седины в волосах, но взгляд его на обветренном долгими странствиями лице был закаленным и мудрым-как у иных настоящих шиманов.
В этот раз Руолю выпало быть первым, Улькан же оказался последним. Установилась тишина. Сотни ушей готовы были внимать чистым голосам, что разнесутся над морой. Казалось, сам воздух застыл.
Руоль стоял один на открытом пространстве, с рекой Ороху за спиной, перед внимательными и строгими лицами. Все глаза были устремлены на него. Руоль начал волноваться. Он понял вдруг, что не готов, что не предвидел этого. Столько времени он тренировал ловкость, силу, но не мог и предположить, что потребуются и другие таланты. Конечно, Руоль, как и всякий почти луорветан, пел всю свою жизнь, умел сочинять, импровизировать и знал много распространенных сюжетов, но сейчас он с ужасом осознал, насколько простецки все это выглядит. Все эти песенки, что он заводил от избытка чувств, оставаясь один на вольном просторе-неуклюжие, неловкие, косноязычные забавы по сравнению с тем, что от него ждут сейчас.
Руоля никто не торопил, у него было достаточно времени, чтобы успеть, как следует, подготовиться, собраться с силами, но тишина лучше всяких слов говорила ему, что все ждут, когда же он начнет, и тишина действовала на него пугающе. Руоль впервые с начала состязаний по-настоящему растерялся, спешно перебирая в голове все известные ему сюжеты. Они разбегались, теряли связи, никак не хотели складываться, обрастать словами, приходящими из всего окружающего эджугена, словами вдохновения.
Всем казалось, что Руоль сосредоточенно погрузился в себя, стоя один-одинешенек посреди моры, словно никого и ничего нет вокруг, и уста его сомкнуты, а взгляд находится где-то очень далеко от этих мест. Но он как будто и не собирался начинать и, видя такую картину, зрители мало-помалу заскучали, расслабились, начали негромко переговариваться между собой. Ака Ака хлопнул в ладоши, и ему поднесли внушительных размеров блюдо, изготовленное в стране Высоких, полное аппетитной горкой мучных шариков, зажаренных в чистом, прозрачном жире. Мука, как особый деликатес, тоже доставлялась из неведомого края Высоких. Ака Ака с ленивым видом принялся проглатывать сочащиеся жиром шарики один за одним, запивая каысом. Монументально работая челюстями, князец посмотрел на Руоля, усмехнулся, а потом отчего-то взглянул на шимана Оллона.
А Руоль и в самом деле находился далеко от этих мест. Там, куда уже почти перестал заглядывать мыслями. Вот он сидит в их скромном и темном, но таком уютном и теплом жилище. А за тонким пологом холодная луна Джубар или даже Чунгас, девятая луна, а может, Чусхаан-десятая и последняя из
