Пока сложно было сказать, на чьей стороне перевес. Борцы только пробовали силы, оценивали друг друга. Но вот Улькан мощным рывком оторвал Руоля от земли и попытался перекинуть через плечо. Руоль извернулся и остался на ногах, в свою очередь, перехватив Улькана за пояс, сделал ему подсечку. Улькан не упал, но отшатнулся к границе круга. Руоль, пользуясь этим, навалился на него, пытаясь пригнуть к земле, опрокинуть. Улькану хватило сил устоять. Неожиданно Руоль сам оказался на земле, и даже не понял как. Зрители ахнули. Улькан прижал Руоля и потащил его за пределы круга. Руоль упирался и выворачивался. Мелкие камешки до крови впивались в ладони. Руоль перевернулся на спину и ногами обхватил Улькана; тот вырвался и откатился в сторону. Одновременно оба противника вскочили на ноги и снова обхватили друг друга.
На сей раз Руолю каким-то чудом удалось повалить мощного Улькана, но он не смог удержать преимущества, так как сам тут же упал, а Улькан перекатился, и вот уже он крепко держал Руоля, прижимая его к земле. Руоль ткнулся лицом в землю; из носа потекла кровь. Прилагая все усилия, он старался освободиться из каменного захвата. Руоль был в ужасе. Он вдруг понял, что, несмотря на все усилия, у него просто нет шансов. Он не сможет одолеть такого соперника. Все это время он верил, он очень сильно хотел верить, и ему казалось, что это уверенность, а уверенность и есть победа.
Улькан медленно, рывками тащил его к границе, а Руоль чувствовал опустошенность. Он мог лишь тупо отмечать свое падение, он лишь с тоской, с болью, непониманием и бессилием смотрел в холодное лицо своего поражения.
Но когда замершие зрители осознали, что борьба вот-вот закончится, и счастливый победитель Улькан радостно улыбнется, к Руолю пришло возмущение. Это не может быть так! Он рванулся, и такой отчаянной вспышки не ожидал никто. Удивленного Улькана подбросило в воздух, и он упал на спину. Руоль тут же набросился на него, как дикий зверь.
Зрители в очередной раз ахнули, увлеченные неожиданным поворотом. Улькан оказался распростертым в угрожающей близости от границы круга. На миг он испугался и растерялся. Ослепленные яростью глаза Руоля полыхали, вздувшееся лицо было маской зверя. Вслед за испугом у Улькана мелькнуло совершенно невольное уважение к силе воистину достойного соперника, к его отчаянному героическому стремлению, к отваге, полной величества, и это позволило Улькану прийти в себя. Он, поверженный и придавленный, на волосок от неожиданного для себя поражения, хоть и восхитился Руолем в это мгновение, но все же не собирался проигрывать. Он молниеносно оценил свое положение и вдруг понял, что в действительности затуманенный яростью Руоль находится даже в менее выгодной позиции, поскольку Улькан лежал на спине, и одно усилие могло все исправить, все изменить. Руоль пытался перевернуть Улькана, но пока у него не получалось, а Улькан не собирался давать ему такой возможности. Он резко поддернул ноги и уперся коленями в грудь Руоля. Подбросил его над собой, схватившись за его руки. Затем-сильный толчок ногами. Руоль кувыркнулся вперед. Улькан еще и направил его. Туда-за черту.
Руоль покатился, сел, упершись руками. Непонимание, оцепенение, невозможность думать. Он еще не верил, как иногда уже убитый зверь продолжает бежать, не веря в свою смерть. Но леденящее значение свершившегося уже вкралось в сердце.
Толпа разразилась криком, как небо-громом, и все кричала, кричала… Руоль еще не понимал, что и почему произошло. Он сидел на земле. Река Ороху перед ним печально плескалась о берег мелкими волнами. Позади медленно вставал находящийся в круге Улькан. Он смотрел на Руоля. И тоже с какой-то печалью. Но его грудь вздымалась, и радость уже лилась в его сердце. Он-победитель. А Руоль сидел неподвижно. За кругом. Он уже начал осознавать.
Зрители ликовали, немногие досадовали. Ака Ака не улыбался, не выражал радость, как этого можно было ожидать, а только задумчиво кивал своим мыслям. А вот шиман Оллон не скрывал своей злой радости, он весь ей лучился. Позади них Туя, бледнее чем обычно, закусила губу, с материнской обидой и болью глядя на Руоля. Тынюр и Чуру, обнявшись, поникли головами. Кыртак и Акар переглянулись с печалью во взглядах.
…Первая мысль Руоля, пробившаяся сквозь волну недоумения, была о том, что все еще можно исправить. А сковавший его ледяной ужас, между тем, вынуждал осознать непоправимость во всей ее горечи.
Улькан бесшумно, как будто несколько виновато приблизился к нему и протянул руку навстречу.
-Вставай, Руоль.
Руоль не реагировал.
-Ты очень хорошо сражался, правда, - помедлив, сказал Улькан. - Но Дарительницы судеб сплели свой узор. Что ж, Руоль, останемся по-прежнему друзьями. Поверь, ты не потерпел позора.
Улькан говорил с паузами, стараясь подобрать подходящие слова. Ему было неловко стоять над поверженным Руолем, сидящим с окровавленным лицом.
-Руоль, будь почетным гостем на моей свадьбе. Я очень прошу тебя об этом одолжении. Честный поединок не должен оканчиваться обидой. Не хочу, чтобы моя радость становилась твоим горем. Поднимись, Руоль. Я как друг зову тебя.
Руоль поднялся. Опустошенный. Задавленный. Обвел безумным взглядом все вокруг.
-Пойдем со мной, Руоль.
Руоль развернулся, как неживой, и пошел, куда глаза глядят.
-Постой! - Улькан, нахмурившись, смотрел ему вслед.
А князец Ака Ака уже гремел со своего места:
-Улькан, сын мой, подойди!
Гордый луорветан дернул головой, еще раз посмотрел на Руоля и пошел к Аке Аке.
-Вот наш победитель! - князец поднялся во весь рост. - Его называю сыном! Скоро он изменит узоры на одежде, и Нёр станет его женой. Ликуйте, луорветаны!
Между тем шиман Оллон, стоя подле, провожал глазами удаляющегося Руоля.
-Побрел, жалкий, - проскрипел он со злорадством. - Никчемный. С кем посмел тягаться. Поделом опозорился.
Ака Ака услышал и повернул к нему голову.
-Что с тобой, великий Оллон? - спросил Ака Ака.
-Радуюсь, - осклабился шиман.
-Есть чему радоваться, - кивнул князец. - Но пусть твоя радость не будет дурной.
-А? Чего?
-Не говори сегодня плохо о Руоле. Он был хорош. Знаешь, - признался вдруг Ака Ака, - я даже немного горжусь им. Я воспитал его. Он упрямый, да. Непослушный. Но иногда мне это нравится. Он уходит, и пусть идет с миром. Я уверен, он больше никогда не вернется. Он гордый, я знаю.
Подошел Улькан-торжественный и серьезный. Шиман криво усмехнулся.
-Э, глупые, - сказал он. - Я только за вас радуюсь. Что мне этот Руоль?
Ака Ака заулыбался.
-Но сначала, - воскликнул он,
