-Вот глупый Оллон! - воскликнул он. - Решился ведь… И какой же… впечатлительный. Ну будет теперь знать.
Он уставился на оронов, будто это им он все объяснял.
-Глупый Оллон, - повторил Тары-Ях, качая головой, и уже не с улыбкой, а скорее печально. - Надо же ему было… Совсем обезумел…
…Следующий день назывался Амаркин-в честь орона-самца, которому минуло шесть зим. Через несколько дней придет день Лынта-пятнадцатый в луне, - и сразу за ним-день Куюк. Выходя из тороха, Тары-Ях отчего-то вспомнил об оронах с такими именами. И, вспомнив о них, невольно подумал о Руоле. Оллон ведь ненавидел Руоля. Вот бы тот сейчас порадовался. Или нет…
Тары-Ях не стал задерживаться. Вскоре он впряг своих оронов в нарту и покинул безмолвную местность Кэниче.
Где истоки шиманской силы? Какова она из себя?
Давным-давно, во времена безвозвратно ушедшие со всеми прошлыми снегами, Менавит Шаф, Высокий, который странствовал по море, не без оснований полагал, что сила эта основывается на непоколебимой вере в нее. Он часто мучился по этому поводу, считая, что сам долгое время невольно пестовал эту веру.
Однажды случилось Ихилгану, Отцу всех шиманов, кочевать на юге близ гряды Архатаха, за которым лежал Хребет Турган Туас-край неведомый и зловещий. Менавит Шаф, как обычно, путешествовал с Ихилганом, который заботился о его почтенном возрасте.
Однажды на исходе лета Ихилган ушел на охоту, а Менавит Шаф возился на древнем кургане, обнаруженном неподалеку от того места, где первый шиман поставил свое жилище. Менавит в меру своих сил пытался делать раскопки.
У Ихилгана была взрослая дочь по имени Кара. Она одна справлялась со всеми женскими обязанностями по хозяйству после того как жена Ихилгана умерла от хвори, с которой не смогли справиться ни он-шиман, ни многомудрый Менавит Шаф.
В тот день Кара сидела в жилище, следила за варевом в котле и выделывала кожу скребком-кьядирэ. И вот, когда она была одна, к жилищу подъехали Высокие, случайно оказавшиеся в тех местах…
…Менавит Шаф ни о чем не знал. Вечером он вернулся с раскопок-усталый и голодный, так и не обнаруживший ничего интересного. Но, еще не подойдя к юрте, он издали увидел двух лошадей возле нее. Менавит замер в потрясении. Уже очень давно он не видел этих животных. Лошади были взнузданы, а это значило, что они не сами по себе-их хозяева здесь.
Медленно, с бьющимся сердцем, Менавит Шаф приблизился. И вдруг откинулся клапан, и оба Высоких вышли наружу, смеясь, навстречу Менавиту. И воззрились на него в удивлении. Так же, как и он на них.
-Ты кто, дед? - спросил один из пришлых, справившись с изумлением. Был он коренастый, толстогубый и темный, с длинными черными усами и беспокойными, блестящими глазками. Другой был повыше, помассивней на вид, рыжий, весь в конопушках, и из-за глупого, меланхоличного выражения лица и глаз, казался каким-то недоразвитым дитятей-переростком.
-Меня зовут Менавит Шаф, - ответил Менавит хриплым голосом на полузабытом языке Высоких. Он пытался понять свои чувства и не мог. Должен ли он обрадоваться? Или ему стоит испугаться?
Чернявый, тот, что был пониже, заулыбался.
-Ты ведь наш, да? Вот неожиданность! Познакомимся, что ж. Я Батавир Зод. Этот рыжий-Кувик, Кувик Заноста-парень с Той Стороны, но смышленый. Ха-ха. А что ты здесь делаешь, земляк?
-Живу я здесь, - волнуясь, отвечал Менавит.
-Ну дела! - рассмеялся Батавир Зод. - Куда только нашего брата не заносит! Нет, подумать только! Вот так встреча! Серьезно, что ли, живешь здесь?
-Ну да, - Менавит отчего-то смутился.
-Ну и ну! Кувик, ты мог такое представить?
-Не-а, - равнодушно отозвался рыжий и конопатый Заноста.
-Вообрази, живет здесь!
-Ну, - сказал Кувик.
Менавит Шаф, глядя на этих двоих, отчего-то начал сердиться.
-Позвольте спросить, а вы сами что здесь делаете?
-Мы? - Батавир весело поднял брови. - О, мы, как я начинаю понимать, не зря подались на север. У дикарей, как я и думал, встречается кое-что… забавное.
Он покосился на Кувика Заносту. И только сейчас до Менавита дошло, что тот держит в руках охапку шкур. Менавит нахмурился.
-Что… Зачем вы это взяли?
-А? - по лицу Батавира скользнула тень. - Подожди-ка, отец, я не понял. Ты хочешь сказать, что именно вот тут живешь, а не где-нибудь поблизости? Я думал…
-Вот мой дом, - Менавит указал рукой на юрту за спинами пришлых. Те переглянулись.
-С этой… молодой дикаркой? - Батавир покачал головой. - Ну ты даешь, дед. А мы и не знали.
-Где она? Где Кара?
-Как? Это так ее зовут, эту девчонку?
-Х-ха, - сказал Кувик Заноста, прижимающий к груди шкуры. Потом шмыгнул носом и переместил шкуры под мышку.
-Забавно, - произнес Батавир Зод. - Стало быть, ты тут хозяин. Вот оно как. Нет, случается же, а?
Менавит в леденящем предчувствии рванулся к юрте, но дорогу ему преградил широкоплечий рыжий детина. А чернявый Батавир разливался сладким вином, расплывался в нарочито восторженной улыбке:
-Эх, вот приятная неожиданность-встретить земляка в такой глуши!
-Дайте мне пройти, - проговорил Менавит.
-Вот забавный человече! - притворно изумился черноусый. - Неужто не рад? Совсем, поди, одичал здесь. А знаешь что, отец, бросай все, поехали с нами. Мы далеко от дома… и как бы уже совсем не чужие друг другу люди.
-Мой дом здесь, - сказал Менавит неровным от волнения голосом.
-Да зачем оно тебе? Не понимаю, - Батавир всплеснул руками. - Тоскуешь, небось. Потерялся тут. Поехали с нами. Прямо сразу, да и все. Ничего тебя здесь не держит. Я просто не могу поверить.
-Нет. Никуда не поеду.
-Как знаешь, - Батавир Зод расстроенно вздохнул. - А жаль. Правда, Кувик?
-Угу.
-Да, жаль. Наш человек… здесь… Ей-богу, даже сердце как-то… Будто бросаем тебя тут. На произвол судьбы. Печально. Не должно быть так. Но поступай, как знаешь, земляк. Дело твое. Если что, прости. Мы бы погостили у тебя… с удовольствием, знаешь, но, увы, нам надо ехать. Прощай, отец. Извини.
Чернявый развел руками с очень сожалеющим выражением лица и направился к лошадям. Рыжий, неуклюже ступая, последовал за ним, по пути оглядываясь на Менавита. Тот развернулся и быстро скрылся в юрте.
Он остановился у входа, вглядываясь в полумрак. Было слышно, как снаружи Батавир Зод что-то говорит, а Кувик Заноста односложно мычит в ответ. Уголья в очаге мерцали, давая лишь немного света, наполненного тенями. Пробивающийся через отверстие вверху вечерний свет тоже был не особо ярким. И все же его хватало, особенно когда глаза привыкли к сумраку.
Менавит увидел Кару на земляном полу, в тени, справа от входа. Она лежала, свернувшись в комочек, совсем не шевелясь, безмолвно. Старик на немеющих ногах качнулся
