Уже совсем стемнело, когда он дошел до дома. Старый город-район, где он жил, уже готовился ко сну. В половине домов свет не горел. Во многих, правда, он не горел практически никогда. А улочки… иногда казалось, что они темнее самой ночи. Впрочем, здесь, как обычно, было тихо. Не настолько, конечно, чтобы одинокий человек мог совсем уж безбоязненно шататься, совершать свои беззаботные прогулки темными ночами, но-относительно. Нормально. Руоль привык и ходил спокойно.
Вот и дом. Темное каменное чудовище. Холодное и пустое. Руоль жил один и жил нелюдимо. Узкая дорожка. Перекошенная калитка все также скрипит. Два окна напротив, как черные глазницы. Здравствуй, дом родной, вот и я. Руоль открыл дверь, вошел. Хотел было зажечь лампу, но передумал, добрался до кровати и прилег отдохнуть. Ноги немного гудят. Вокруг-тягучая тишина. Надо сообразить ужин. Поужинать… А потом что? Лечь спать?.. А завтра утром опять на работу. Так и проходит…
…Но что-то уже начало происходить, думал он немногим позже, сидя за темным грубым столом, не знавшим скатерти, при тусклом мерцании стоящей рядом лампы. Суп он доел вчера, и сегодня его ужин был прост: вареные яйца, мясо, хлеб, сыр-не самый черствый, из достаточно дорогих сортов. А еще кусочек копченой рыбы, под которую он приберег небольшой кувшин с пивом, охлаждающийся до поры в погребе. Что-то будет, думал Руоль. Могут послать во Мхи. Если правду сказал Висул. А Мхи могут оказаться в осаде. Дэс Шуе… Прав был Халим, неспокойный этот князь. А я ничего не знаю. Неужели Димбуэфер до сих пор с ним? Что он думает?
Руоль встал, откинул люк в полу, спустился в погреб за пивом. Прохладное. Одна из малых радостей в череде дней.
Они вечно ссорятся друг с другом, соседние уделы. А после событий в Средней многие вообще как с цепи сорвались. Что замыслил Дэс Шуе, что ему нужно? Зачем ему Мхи? Остановится ли он? Или пойдет дальше? На…- что там у нас?..- на Крепи? Да, Крепи… на самом северном краю Верной долины… Потом… Белая щель… а потом? Прямая дорога на Верхнюю. Не потому ли наш Пресветлый Ид Яас, заглядывая в грядущее, готовит обозы во Мхи? Или… кто их знает. Может, это обычная сделка. Но почему с самим князем, а не с купеческой гильдией, например? Нет, наверное, не просто сделка. Призыв о помощи, и возможно, что-то ожидается взамен, может быть, что-то посущественнее денег. Ну ладно, они там сами знают. А вот дружину князь послать все-таки может при таком раскладе. И значит, там… Господи, куда мне предстоит поехать? Если предстоит…
Но Димбуэфер! Где он сейчас, как он сейчас? Если и поныне с Дэсом Шуе, как на все это смотрит? Он же так порицал Зверя Улемданара когда-то? Или нет? Нет, надо обязательно узнать.
Ему вдруг представилась страшная картина: жестокий и властный Дэс Шуе, которого он никогда не видел и практически ничего о нем не знает, возомнил себя вторым Улемданаром, возжелал великой власти в стране Великого Хребта. Этого добиться никому еще не удавалось, но, должно быть, всегда найдутся головы, которые этим грезят. И вот он рвется к своей дикой мечте, предавая и беспощадно переступая через своих недавних сподвижников, что стояли с ним в начале пути, помогая ему делать первые шаги. Идет напролом, уничтожая их, как только они перестают быть полезными или начинают мешать…
Что с Димбуэфером?!
Но таков ли этот князь Дэс Шуе на самом деле?
Ничего не известно. Кроме того, что он идет на соседние уделы. Да и то, наверняка ли… А если и так, не он первый. Мелкая грызня, похоже, везде в порядке вещей.
Или крупная. Бывает и крупная… Черт!..
Руоль тоскливо заглянул в кувшин, и оттуда ему черным светом блеснуло дно. Пламя лампы колыхнулось и заморгало, тускнея.
Пошло все… узнаем. Скоро.
Спа-а-ать!..
…Но еще долго сон не шел к Руолю, и он лежал в темноте, злясь на это, стараясь сосредоточиться на том, чтобы уснуть, пытаясь тщетно гнать все осаждающие его посторонние невеселые мысли. Долго лежал так, пока не начал наконец скользить все глубже и глубже. Подумалось о том, что когда-то духи приходили к нему и жрали его, мучали, пытали его. Очень давно… на Архатахе… где он прятался. Он сильно изменился с тех пор. И знал теперь имена всех этих духов. Его собственные мысли. Порой они изводят страшнее, чем любой реальный дух, если таковой существует. И они всегда с ним. И он по-прежнему их боится.
Усталость победила, и он уснул наконец.
А пробуждение его было мрачным. Давно прошли те времена, когда он мог проснуться бодрым и радостно встретить утро. Совсем в другой жизни это было. Теперь же немало времени уходило на то, чтобы хотя бы просто раскачаться, как-то прийти в себя. С этой точки зрения неблизкий путь на работу был весьма полезен, к концу его Руоль начинал хоть как-нибудь соображать и глядеть на мир более-менее осмысленно.
И почему он до сих пор все это терпит?
По выработанной привычке, он просыпался в одно и то же время практически всегда, за исключением редких случаев-примерно за два часа до работы. Сегодняшнее утро исключением не стало.
Он нехотя поднялся с постели. Пора собираться.
Серый, постылый свет за окном.
Из самых различных источников приходил груз на Княжеские склады, приходил и обычно надолго не задерживался, так что работы всегда хватало. Грузы бывали самыми разнообразными: от гвоздей и стекол до скоропортящихся продуктов. Иной груз обменивался, что-то перепродавалось, что-то уходило-таки на нужды города, либо же самого Пресветлого князя Ида Яаса, второго из Пресветлых князей Великого Хребта, впрочем, сейчас уже единственного, учитывая события в Средней.
Откуда что приходит и куда уходит Руоль, естественно, знать не мог-его дело было грузить, - но он подозревал, что всего об этом не знает и сам Пресветлый князь. Да и не его это были склады, хоть и назывались княжескими, вернее, они принадлежали ему настолько, насколько принадлежал ему весь этот город. Ведь это спорный вопрос: город принадлежит князю или князь городу. Поэтому Руоль и его товарищи не являлись личными слугами князя, а были наемными рабочими.
В эти дни работы было невпроворот. Кладовщики суматошно бегали, описывая груз, орали на рабочих, те с ворчанием перекатывали тяжеленые бочки, носили неподъемные ящики. Чего-то из затребованного князем для обозов не оказывалось на складе, это приходилось искать, покупать, обменивать, доставлять, затем перегружать на обозы. Все это делалось в спешке, поскольку на укомплектование поезда была отведена ровно неделя. В суматохе готовились телеги, в которых непременно что-то ломалось,
