А Сагур Шартуйла впервые на памяти Руоля не выглядел так, будто он самый счастливый человек на свете. Он схватил Руоля за руку.
-Что? Нет! - уперся тот. - Я должен видеть!
-Ты дурак? Какого хрена здесь смотреть?
-К черту его! - воскликнул Скалот Рабаэрда. - Надо убираться!
-Ну уж нет, мой дорогой, - Висул резко повернулся к Скалоту. Руоль никогда не видел у него такой внезапной вспышки ярости. - Наше место вон там, и мы все вместе пойдем туда.
-Я должен остаться на стене, - сказал Руоль.
Висул как-то странно посмотрел на него.
-Ты воин? - спросил он. Припомнилось, что Висул, как и остальные, ничего не спрашивали, когда увидели оружие Руоля. Только Илур заметил тогда про саблю, что «вещь дорогая». У них вообще не принято было лезть друг другу в душу. Человек либо рассказывал что-то о себе, либо нет. Ну, конечно, попадались такие, как Скалот Рабаэрда…
-Нет, но…
-Я не понимаю, - Висул покачал головой.
На секунду Руоль прикрыл глаза.
-Я тоже.
Вдруг на стене снова возникло движение. Кто-то нес знамя на высоком стяге, а за ним шел сам князь в окружении своей личной дружины. Несколько раз Руоль уже видел Тила Виа, князя Мхов, правда, издали. Это был мощный, даже толстый человек с грубым лицом разбойника. Чернобородый, носатый и, кажись, кривой на один глаз. «Такого встретишь ночью на дороге-обделаешься, - пошутил однажды Сагур. - Добровольно последние портки отдашь. Так и стал, поди, князем, а?»
Сейчас князь стремительно, грозно, как черная туча, шел вдоль стены и остановился недалеко от того места, где стоял Руоль с товарищами. Княжеские дружинники их даже потеснили.
Все замерли, подобрались, ибо момент был значительным. Князь смотрел со стены на разворачивающееся вдали вражеское войско, а оттуда отделилась тем временем группа всадников, может быть, та же самая, и поскакала навстречу. При них тоже было какое-то знамя.
Руоль находился достаточно близко, чтобы услышать, как князь негромко сказал своим низким голосом: «Идут, собаки. Приготовиться». Воины на стене вскинули ружья. Руоль оглянулся, посмотрел на город, видимый отсюда почти весь, подумал обо всех этих людях, прячущихся сейчас в ненадежных домах.
Всадники остановились довольно далеко от стены, и один из них поднес к губам рупор и закричал в него:
-Князь Тил Виа! Мы во второй и последний раз предлагаем переговоры!
Голос разнесся по всей окрестности, потому что сделалось удивительно тихо вокруг; Руолю показалось, он слышит, как князь заскрежетал зубами.
-Переговоры, - мрачно повторил Тил Виа. - И какие же будут условия? Для начала возьмите нас, собаки.
Он говорил недостаточно громко для того, чтобы его могли услышать всадники, скорее, рассуждал сам с собой. Но Руоль расслышал, и ему вдруг стало жарко.
-Не возьмете, гады, - сказал Тил Виа.
И тогда Руоль возвысил голос, хотя секунду назад еще не подозревал, что сделает так:
-Князь, это безумие!
-Что? - здоровенный князь даже дернулся, как от нехилого удара, резко обернулся; кто-то из спутников Руоля охнул. - Кто это сказал?
Один глаз князя действительно был полуприкрыт-бровь рассекал шрам, - а второй бешено шарил по лицам.
Руоль выступил вперед под ошарашенными взглядами своих товарищей.
-Боярин Руоль Шал, род Шалторгис, высшее боярство Средней.
Князь уставился на него. Он видел перед собой простого человечка, работягу, которого при других обстоятельствах и не заметил бы.
-У нас нет шансов, - сказал Руоль, - ты же видишь. Нужно обсудить их условия. Подумай о своих людях.
И без того темное лицо князя совсем побагровело. Он открыл рот, но, похоже, был настолько шокирован, что не находил слов. У всех вокруг было похожее чувство, даже у самого Руоля.
Но вот князь шагнул к нему, приблизился вплотную, нависая, как скала. Руоль посмотрел на него снизу-вверх.
-Это будет ошибка, князь, - сказал он.
Но ошибку совершил он сам, потому что чуть ранее узнал кое-кого среди всадников. Руоль повернулся к стене и закричал:
-Димбуэфер! Это я! Ничего не делайте!
В этот момент кто-то сильно ударил его по голове, и Руоль упал к ногам князя. А потом его взяли за руки и за ноги и сбросили со стены наружу.
Руоль никогда бы не признался себе, но иногда он скучал по прошлой жизни. По недавней прошлой жизни, если на то пошло, потому что их у него, вообще-то, было несколько. Как и у всех, надо полагать. Но порой он думал обо всем этом, не то чтобы жалея, нет, ни в коем случае, но всякий раз испытывая некую тихую гнетущую тоску. Скучая, одним словом.
Скучал по своему так жестоко сгоревшему дому в Средней, по уюту своего кабинета с книгами, со столом и диванчиком. По всем этим комнатам, даже по той маленькой в конце коридора. Перед расставанием что-то разгорелось у него с Шимой, и они провели там немало времени.
Да, скучал по людям, которые его окружали. По тем, кто уже ушел, как служитель Дамин. И по немногим друзьям-приятелям, о чьей судьбе ничего не знал и среди которых главным был, конечно же, беспокойный Халимфир Хал. Что с ними стало, где они все теперь?
А еще он вспоминал Рашу Миву Вилах, ее мягкость, ее сладость. Но больше всего, как ни странно, скучал именно по своей жене-Шиме Име Шалторгис. Они были разными людьми, они просто уцепились друг за друга, как за некую возможность, и едва ли Руоль когда-либо понимал Шиму, ведь он считал ее пустой, хотя и хитрой женщиной. Но он скучал, даже не признаваясь себе в этом. Он мог с этим жить, ничего не поделаешь, но иногда ему слышался ее заразительный смех. Оставалось тешить себя надеждой, что у нее все хорошо, как может быть иначе? Уж она-то, если постарается, всегда найдет себе место в этой жизни.
Но Руоль никогда не думал о возвращении, по крайней мере всерьез. Было в этом противоречие или нет, но этого он не хотел ни в коем случае. Это, конечно, не значило, что в настоящем его все устраивает, что вообще оно чем-то лучше.
А какое оно, настоящее? Какое оно именно сейчас? Руоль не знает.
Иногда он выныривает на поверхность из своего темного омута и ему кажется, что он опять слышит смех Шимы.
А иногда это негромкие голоса. Чья-то прохладная рука на его лбу.
Порой Руоль пытался сосредоточиться, как-то удержаться, но всякий раз слишком тонкий лед проламывался под ним, и он опять срывался в холодную пучину.
Но что-то его возвращало. Рывками, вспышками. Однажды он снова услышал смех своей жены, вслушался, не понимая, силясь что-то сообразить. Нет, это не ее смех. Другой. Мягче, что ли. Руоль удивился и окончательно пришел в сознание.
А следом голос:
-Нет, нет,
