И Тирга. Тирга Эна Витонис, чье имя Руоль порой повторял про себя, как песню. Временами смешливая, озорная и мягкая, а порой твердая, как… как лед девушка, примерно на пять лет моложе Руоля. Он не был совсем уж дураком, и понимал, что испытывает.
Конечно, нельзя сказать, что это его не удивило. Удивило, еще как. Но обманывать себя еще и в этом не имело смысла. Разве он не тот человек, который однажды, пусть испытывая боль и горечь, но совершенно искренне признался перед собой, что больше не любит Нёр? Без кого, казалось бы, не мыслил свою жизнь. На что он пошел… и как все обернулось… если идти до самого конца…
Что ж, теперь Руоль знал, что сможет прожить и без кого бы то ни было, но пока ведь Тирга была рядом… и ему хотелось видеть ее.
В этих краях осень редко бывала благодатной, но Руоль запомнил эти дни именно такими-солнечными, теплыми, с шуршащей листвой под ногами в аллеях небольшого и уютного княжеского парка. Во время прогулок Руоль скакал на одном костыле, порой тяжело и натужно, часто останавливаясь, глядя на разнообразие осеннего цвета вокруг-красного, желтого, а местами еще зеленого. Он никогда не считал эти прогулки утомительными, если его сопровождала Тирга.
Поначалу Руоль не уходил со двора, максимум добирался до одной из беседок у входа в парк, где и оставался на долгое время, и там его навещали друзья и новые знакомые. И лишь потом он начал забредать все дальше и дальше, до следующей беседки или скамейки, любуясь красивыми статуями вдоль пешеходных дорожек. У Князя Крепей определенно был вкус. Однажды Руоль даже подумал, что в его собственной бывшей вотчине ничего подобного не было. А зря. Как бы хорошо было иметь свой собственный тихий парк с искусственным прудом и цветами в каменных клумбах. Он забыл, что в мире может быть такое спокойствие. Особенно в такое неспокойное время.
Не каждый раз, но очень часто Тирга Эна Витонис прогуливалась с ним, будто не было у нее иных дел, будто забота о Руоле стала ее главной целью. Он никогда не забывал, что она ухаживала за ним все время, пока он был без сознания, пока был в бреду-вызвалась сама, напросилась, как заметил ему с ухмылочкой Сагур Шартуйла. И разве Руоль не был благодарен ей за все это? Разве не чувствовал он это самое стеснение в груди (не от сломанных ребер, нет)?
-Я расспрашивала о тебе Димбуэфера, - призналась однажды Тирга, когда они остановились у одной из беседок, чтобы Руоль мог передохнуть. И день был солнечный, наверняка, солнечный. - Ты же знаешь, как он любит поболтать. А ты, выходит, ему жизнь спас…
Руоль поморщился, как бы говоря: «да что там».
-Нет, спас, я знаю. Знаешь, Димбуэфер давний друг нашей семьи. В детстве я его просто обожала. А потом, когда у него начались проблемы, матушка как бы… отвернулась от него, многие отвернулись. Ты тогда с ним и познакомился. А после он опять появился в Верхней, и моя матушка… как тебе сказать… словно и не было ничего, будто она всегда была ему доброй подругой… не предавала… А он… Ну что ж, он всегда оставался старым добрым Димбуэфером. Наверное, я поэтому и убежала к нему в Камни, а не куда-нибудь. Знала, что он защитит, а не отправит меня восвояси.
Руоль вспомнил их короткую стычку с Саином и улыбнулся своим мыслям.
-Вот смотрю я на тебя, - неожиданно сменила тему Тирга, - и до сих пор мне не верится, что ты… оттуда.
-Да? - Руоль вдруг почти развеселился и этим вызвал смущение Тирги.
-Говоришь ты иногда медленно, - Тирга, напротив, зачастила, пытаясь скрыть смущение, - словно обдумываешь. Но ведь если специально не прислушиваться…
-Я способный, - улыбнулся Руоль. - Раньше акцент был хуже.
-Я совсем по-другому представляла. У меня дома, в Верхней, осталась одежда… меховая шубка, очень красивая, вся такая расшитая, а еще шапка, сапожки…
-Да, я знаю. Сейчас в Верхней многие носят. И да, это где-то у нас шьют. Но цена… я, когда увидел, сколько стоит, не поверил.
А про себя он подумал: шестьдесят-восемьдесят или больше шкурок на одну приличную шубу, да еще подобранных по цвету-конечно, это стоит дорого. А сколько стоит мешок муки? Сколько стоит ведро штампованных наконечников или отрез цветной ткани?
Тирга, казалось, не обратила внимание на реплику о цене. Само собой.
-Расскажешь мне о своем народе?
Руоль сделался задумчивым, даже немного нахмурился.
-Боюсь, по мне не стоит судить о моем народе, - медленно проговорил он, - но я расскажу. Конечно, расскажу. Все, что хочешь знать.
И совершенно неожиданно ему подумалось: как бы она выглядела в той самой безумно дорогой шубке? А как бы она выглядела без…?
Руоль давно составил для себя мысленный портрет Дэса Шуе, этого загадочного князя Камней, человека сильного и решительного, как охарактеризовал его когда-то Халимфир Хал, человека, который-мыслимое ли дело? - претендовал однажды на саму Среднюю. В воображении Руоля рисовался образ по меньшей мере такой же огромный и внушительный, как Илур Дартошла, как… как Улемданар Шит, Зверь Улемданар в его далекой детской памяти. Поэтому мало сказать, что Руоль испытал подлинное потрясение, увидев его наяву.
В один из вечеров, когда еще Руоль почти не вставал с постели, князь Дэс Шуе соизволил лично навестить его, и поначалу тот не понял, кто это маячит за спиной громогласного Димбуэфера Мита. Потом Димбуэфер посторонился, и князь вошел. Руоль продолжал смотреть на него все так же непонимающе. И тогда Димбуэфер (чтоб ему пусто было, мог бы подготовить) с какой-то неизъяснимо самодовольной улыбочкой представил их друг другу.
Руоль онемел. Он видел перед собой невысокого, какого-то вертлявого человека с чересчур большой головой на слишком худых плечах. Показалось, он даже ниже Руоля, не самого рослого человека в этой стране.
Князь заговорил, и говорил он быстро и резко, и, пожалуй, именно в голосе его чувствовалась некая сила:
-А вот наш нечаянный герой, я так понимаю.
Руоль что-то промычал, все еще пытаясь справиться с изумлением. Во всяком случае, один плюс во всем этом был: ближе к ночи срастающиеся кости начинало нещадно ломить, а сейчас он и думать забыл об этом.
-Это он, - просто сказал Димбуэфер.
-Что же, наслышан, наслышан.
Князь был немолод, возможно, старше Димбуэфера, но стариком бы его никто не назвал, даже будь он вдвое старше. Руоль осторожно приглядывался и, кажется, начал понимать, почему многие отзывались о Шуе
