Он и сейчас может быть на охоте где-нибудь далеко, подумал Руоль. Но Нёр… она должна быть здесь. Руоль даже не знал, хорошо ли это будет, если он не застанет Улькана. Пожалуй, нет. Кажется, им есть что сказать друг другу. С другой стороны, если он сможет все решить с Нёр, так ли важен Улькан?
На самом деле Руоль вообще плохо представлял, что его ждет завтра. Он стремился к этому моменту, да, нещадно погоняя себя и Лынту с Куюком, но словно бы что-то мешало ему взять и задуматься о том, что уготовано в конце той дороги, которой он жил все последнее время.
И сейчас, лежа без сна в тесном торохе, Руоль лишь смутно подумал о том, как назавтра въезжает в становище, какие слова говорит… впрочем, обдумать слова у него не хватило сил. Важнее всего было то, что завтра он может увидеть Нёр-открыто, лицом к лицу, по-настоящему. Только это волновало его, от этого тряслись руки, колотилось сердце и во рту был странный привкус.
И вместо того, чтобы строить какие-то планы, Руоль, пытаясь отвлечься, принялся рассказывать себе вслух одну сказку из своего детства. В ней птица Хоп нашла маленькую льдинку и, обманувшись светом, который та отражала от звезд, забрала к себе как сокровище и стала холить и лелеять. И от этого простая льдинка загордилась, выросла капризной и вовсю помыкала бедной птицей. А потом все равно растаяла.
Сказки всегда рассказывала мама, во всяком случае, Руоль не помнил, чтобы старшая сестра Туя, когда она еще жила с ними, хоть раз рассказала какую-нибудь историю или спела песню. Однако сейчас Руоль не слышал внутри себя и голос матери, а только свой, и не мог по-настоящему окунуться в теплый покой прошлых дней. Это было очень грустно, потому что он так хотел уйти куда-нибудь из своего теперь, далеко-далеко, туда, где медленно плывет и вздыхает пламя в уютном домашнем очаге, где рядом самые дорогие люди, занятые своими мирными делами, а вокруг них вьется нежная мамина песня…
Невозможно.
Руоль бросил попытки развеселить себя, смолк и устало закрыл глаза.
Руоль никого не знал в становище, слышал только, что родителей Улькана, кажется, уже нет в живых, однако здесь обитают другие его родственники, вся его оставшаяся семья и сколько-то живущих при них работников. И кто-то из них наверняка был на прошлом эдже, поэтому Руоль не надеялся остаться неузнанным. С каждым днем светало немножечко раньше, заканчивалось самое темное время, но Руоль все равно проснулся задолго до унылого серого рассвета, если вообще можно было назвать сном его недолгие и тревожные провалы в дремоту. С пустой головой он выбрался наружу и увидел в ночном еще небе бледно-зеленые всполохи. Вроде как это добрый знак. Руоль проверил оронов, немного поговорил с ними, ободряя, а потом стал ждать-он не хотел появляться в ночи, когда все еще спят. И без этого он будет нежданным и, скорее всего, нежеланным гостем. С этим ничего не поделаешь. Он здесь не затем, чтобы кому-то понравиться. А зачем на самом-то деле? Что бы там ни нашептывали темные духи, Руоль еще не решил, чего именно он хочет, чего ждет и на что надеялся. Кажется, вчера, когда рассказывал глупую сказку и, слушая свой голос, сам чувствовал себя довольно глупо, он окончательно понял, что ничего в этой жизни нельзя вернуть, и то, что потеряно, остается потерянным навсегда. Но тогда почему он здесь? Зачем всеми силами стремился в это место, сгорая от наваждения, как будто от черной болезни? И почему, почти достигнув цели, теперь страшится, оттягивает момент и не знает, как быть? Что ему нужно? Он не хотел и не мог признаться себе в том, что боится, и это именно страх сковал его и остановил в самом конце пути. Уже давно посветлело и, должно быть, в становище все проснулись, а Руоль по-прежнему не трогался с места и лишь сидел с задумчивым видом, а-то вдруг начинал ходить по хидасе вокруг тороха или подходил к Лынте и Куюку, трепал их по загривкам, словно ища какого-то совета.
В конце концов он все-таки разозлился на себя в достаточной мере. Злость, это еще одно чувство, которое гнало его по темной дороге.
-То! - воскликнул Руоль. - Чего мы ждем? - и посмотрел на оронов так, будто это они были виноваты.
На сборы, как обычно, не ушло много времени, и вот уже два гордых орона уверенно несут Руоля к маленькому и незнакомому становищу, и под их широкими копытами уносится назад последняя для этого мира возможность, чтобы все пошло иначе. Но история, как водится, идет только одной дорогой.
Первым луорветаном, которого Руоль встретил в становище, был старик, который справлял нужду посреди утоптанного поля при въезде.
-Арад-би, - поздоровался Руоль, не покидая нарты. В душе он порадовался, что голос, несмотря на волнение, прозвучал твердо.
Старик неспешно закончил свои дела и только потом повернулся к Руолю.
-Арад-би. В это время гостей у нас почти не бывает, но нам сказали, что поблизости видели какого-то охотника, - он оценивающе оглядел Руоля и его оронов. - Прошу тебя, проходи.
Он меня не знает, отметил про себя Руоль. В нем вдруг появилось удивительное спокойствие, потому что все шло как шло, и Руоль, как и часто в своей жизни, теперь просто плыл куда-то. Он выбрался из нарты, откинув укрывающее ноги меховое покрывало, и прошел к одной из юрт, на которую указал старик. Оронов он распрягать не стал, подозревая, что едва ли задержится надолго. Старик, вышедший на мороз в легкой одежде, зябко ежась, последовал за Руолем.
Внутри юрты жарко горело пламя в очаге, и какая-то женщина помешивала в котле вкусно пахнущее варево. Еще несколько человек сидели вдоль дальней стены с несколько торжественным видом.
Меня ждали, подумал Руоль. Конечно.
Привыкнув к приглушенному свету, он внимательно оглядел всех, но не увидел знакомых лиц. Что-то уже становилось понятным. Будь Улькан в становище, он наверняка был бы здесь. Некоторым образом, это даже разочаровывало.
-Арад би, хозяева, - поприветствовал всех Руоль и совершенно не к месту вспомнил как однажды давным-давно в скромную родительскую юрту почти вот так же вошел Высокий. «Улымдаанырши», - пронеслось в голове. Высокий в тот раз принес беду. Что принес сейчас Руоль?
Что-то мрачное, темное кликнуло где-то в самой глубине, словно бы некое дурное предчувствие, но Руоль и без этого был на взводе, поэтому не обратил внимания.
С ним поздоровались в ответ
