то и другое в бунты. Снимал и распределительные щиты.
Все работали споро, понимая: чем раньше они повыбрасывают в космос ставшие теперь балластом вещи, тем больше сэкономят драгоценного антигелия.
Впрочем, разрушать - не строить. Управились за два дня. Отдыхали вповалку в отсеке управления, единственном нетронутом. Кроме него уцелела Установка Засыпания - Пробуждения, электромагнитная катапульта, обсерватория, малая часть запасов и инструментов; и лежала в стартовом гнезде одноместная разведывательная ракета 'Ласточка'.
Напоследок астронавты, как смогли, сгладили следы разрушения.
II
Потом все собрались в отсеке УЗП.
- Делаем цикл сверхускоренного торможения и вместе - обратный разгон до 0,3 от световой, - объявил Корень. - Через час, время, за которое надо успеть погрузиться в свои контейнеры, астронавигатор автоматически переведет двигатели в форсированный режим. Тяга будет 80 g. Когда выйдем в район Солнечной системы, тяга веренется на 0,8 g и произойдет наше пробуждение. Что ж, - он взглянул на товарищей, на Марину, коротко усмехнулся. - Начинайте. Я последний...
Астронавты раздевались (одежда при мгновенном замораживании могла повредить тело), погружались в контейнеры. Корень подводил очередной бак под лучи молекулярных генераторов, командовал:
- Товсь!
- и погрузившийся с головой человек от нажатия кнопки превращался в ледяной монолит в глыбе льда. Капитан откатывал сразу покрывшиеся инеем контейнеры в магнитные гнезда, закреплял их там. Он управился за 45 минут.
Поставил под лучи генераторов свой контейнер, включил ток электромагнитов. Теперь его контейнер, как и колонны генераторов, наглухо прикипели стальными основаниями к полу; 80-кратная перегрузка не пошевельнет их.
Разделся. Перевел управление на ту автоматическую схему, которую собрали и надежно, ударом об пол, проверили Аскер и Галина. Набрал там выдержку на пультике '120 часов', включил 60-секундную задержку перед срабатыванием.
Вдохнул полную грудь воздуха, прыгнул в бак, погрузился с головой и стал ждать. Наверно, он проделал все излишне быстро. Или секунды теперь текли медленнее. Как бы там ни было, Корень почувствовал дискомфорт; воздух распирал легкие. 'Пере...
..................
...мудрили Аскер и Крон, - раздраженно подумал он. Переавтоматизировали! Конечно! Нужно было провести кнопку включения ко мне в бак, не ставить выдержку. Жди теперь! - Он выпустил воздух, тот пошел перед лицом крупными пузырями. - Да что такое!?.. Неужто их автомат испортился! Как быть?..'
Вскоре он уже изнемогал от удушья, судоржно сжал челюсти и губы, чтобы не втянуть в легкие воду. 'Выскочить из контейнера?'
... Перед глазами вдруг возникла картина, запомнившаяся со времени отработки метода: подопытный кролик, перепуганный погружением, дергался, пока не освободился от тянувшего на дно груза, выскочил из воды... и прямо в воздухе его приняли и обработали лучи генератора. Белый стеклопоподобный комок грянулся об пол и разлетелся на мелкие осколки.
В глазах Кореня возникла красная мгла. Он понял, что сейчас потеряет сознание. Заскрежетал зубами от натуги. В полную силу оттолкнулся ногами, вылетел из бака, покатился по полу. Поднялся. Плечи и грудь в ссадинах. 'В чем же дело?'
Подошел к автомату Бруно-Крон. Алюминиевая панель лоснилась в свете ламп. Посмотрел на счетчик: вместо числа '120', которое он только что установил, там стояло '000'.
Он глубоко дышал, не мог надышаться. Что такое? Минуло 120 часов - или... Если нет, то вот-вот заработает программа разгона в астронавигаторе, ускорение в 80 g размажет его по стенкам. И некому будет пробудить остальных.
'Прошло 120 часов, пять суток форсажа?!..'
Иван огляделся. Ничего не изменилось в отсеке. В прозрачных контейнерах застыли синеватые тела пятерых астронавтов. Зеркальные антенны генераторов были направлены на бак, из которого он выскочил. На полу лужа - это он расплескал, выскакивая.
Подошел к баку, опустил руку: вода вроде теплей той, в какую он погружался. Но, может, подогрелась от его тела?
По всем ощущениям, по памяти мозга и тела - прошли минуты от того, как он погрузился в бак. Неужто же пять суток!
... Прежде всегда кто-то дежурил, он и будил. 'А, привет! Ну, как тут?..' - и тому подобное. Э т о было ощущением и первым переживанием пробуждения - и оно маскировало идеально отлаженную биофизику процесса: что генераторы входили в резонанс с колебаниями молекул тела сразу - за тысячные доли секунды останавливали их. Выход почти на абсолютный нуль; в этом была гарантия, что ни одна клетка плоти их не повредится. А при пробуждении точно так сразу все колебания возбуждались. 'Выкл' и 'вкл' быстрее, чем это делают с компьютеором; там еще операционную систему надо загружать.
Юношей Корень служил во флоте; его не раз будили заступать на вахту. Тоже можно было не сомневаться, что предшественник отдежурил положенные часы. А теперь... Он тщательно обтерся полотенцем, достал одежду, начал одеваться - а тело все еще ждало удара в 80 g. Дикое противоречие между ощущениями и сознанием. 'Ты лишь несколько минут назад залез в контейнер, - доказывали чувства. - Ты вдохнул полной грудью, окунулся и ждал, пока сработают генераторы. Ты подумал даже, что лучше бы их включать кнопкой из бака... Выходит, ты начал думать это 120 часов назад, а закончил сейчас, после размораживания! Ты же едва не задохнулся...'
Он растерянно пригладил мокрые волосы. Вроде все так... но между ощущениями 'до' и 'после' не было разрыва. За это время должно произойти много событий: астронавигатор запустил двигатели на форсаж, из дюз вырвалось многокилометровые столбы белого огня. Огромная тяга погасила скорость в 0,8 от световой да еще придала кораблю противоположную, в сторону Солнца. (По Бруно это одно и то же, но по расходу топлива, наверно, нет.) 'Буревестник' пролетел в обратном направлении почти все расстояние, на которое они до этого убили многие годы. Потом астронавигатор переключил двигатели в режим малой тяги, цикл форсажа кончился.
'Кончился? А если он еще не начался? Ведь чувствам тоже надо верить, иначе зачем они... Самодеятельный автомат мог не сработать, или пробудил меня сразу же. Импульсы счетной схемы те же шестеренки: где-то 'зацепилось' не так - и выскочило сразу заданное конечное число. Тогда...'
Его будто по голове ударило. Цикл форсажа в самом деле может начаться вот-вот. Тогда у него оставалось на все про все минут 15. Истратил до погружения пять да сейчас на эту пси-маету столько же. Еще через пять минут его тело станет весить тонн пятьдесят - и недолго проживет. За дело!
Капитан действовал быстро и четко: заморозил воду в своем контейнера, выключил электромагнит, откатил, вкатил под антенны генераторов контейнер Летье, снова включил электромагнит и снова установил на том автомате выдержку '120' часов.
Все. Теперь в случае чего Тони разбудит остальных.
Отошел к стене. Тело ждало удара. На всякий случай попрощался с жизнью.
'Эх, как все не так получилось!..' Было не страшно - досадно.
Прошло не менее пяти минут. Отсек и весь корабль попрежнему обнимала тишина; в ней чуть слышно пикал счетчик автомата. Значит?..
Он с опаской, все еще ожидая форсажа, поднялся в отсек управления. Световые цифры астрокалендаря показывали '3657' - три тысячи шестьсот пятьдесят седьмой день полета. А было '3652'. Синяя риска на шкале индикатора скоростей стояла влево от нуля (влево, в другую сторону!) против отметки '0,31с'. Включил на большом экране маршрутную карту: там две линии накладывались, общая была явно толще, чем прежде. 'Значит?..' - Корень начал чувствовать себя дураком.
'А если и эти приборы врут? - обожгла мысль. - Вспомни, как ты уверен был, что приборы показывают не тот снос. Может, еще какой-то фокус от этой Г-1830.'
- Нет, так можно и умом тронуться... - капитан поднялся в носовую обсерваторию. За прозрачным куполом впереди по курсу ярким накалом пылали созвездия Скорпиона, Стрельца, Змееносца - те, что прежде из-за спектрального сдвига удаления были сплошь тусклы и красноваты. Неподалеку от Антареса и затмевая его сияла белая звезда. Солнце.
Для полного успокоения он измерил скорость по эффекту Допплера: 96 тысяч километров в секунду в направлении на свое светило. Все правильно.
III
Корень вернулся в анабиозный отсек. Пробудив команду, он рассказал о своих переживаниях и панических действиях.
- Надо управлять автоматикой из последнего контейнера, - сердито заключил он. - И крупно показывать счет времени. А то не поймешь: минули секунды или месяцы.
- Да-а... - протянул Летье, натягивая штаны; и вдруг, пораженный мыслью, застыл на одной ноге. - Послушайте! А если бы мы не тормозили от субсветовой, а неподвижно висели в пространстве?
- Неподвижно относительно чего? - уточнил Аскер. - Все тела во Вселенной двигаются.
- Ну... если бы двигались, как и другие тела в Галактике, с малой скоростью, десятки километров в секунду, или там сотни... и не было бы часов и приборов. Смогли бы мы определить, сколько пролежали в анабиозе: пятьдесят минут или пятьдесят лет?
- Боюсь, что нет, - покачал головой физик. - Вот тысячи лет мы заметили бы - по смещению звезд в созвездиях.
- А если бы, - Тони натянул штанину, стал на две ноги, - мы находились в межгалактическом пространстве, в тысячах парсек от галактик. Как тогда?
- Тогда смогли бы различать промежутки времени в миллионы лет, не мельче.
- То есть практически не заметили бы совсем течения времени?
- Вывод: нельзя заметить то, чего нет! - поднял палец Бруно.
- Если бы да кабы... - не без досады сказал Корень. - Хватит
