Эрнест упомянул, что во времена своей бурной юности — да и позже — часто бывал в «Лидо»; они довольно быстро выяснили, что художник, несомненно, должен был видеть выступления Исаака, и конечно, у них нашлись общие знакомые в голубой тусовке… и даже общие любовники…
Беседа опять едва не приняла опасный оборот, но Лис и Принц с Монмартра обменялись долгим взглядом — и словно заключили соглашение о границах, призвав в свидетели своих ангелов-хранителей, всегда стоящих за правым плечом. Одного ангела звали Ксавье, второй носил имя Сезар.
…Незадолго до ужина друзья вышли в сад, Эрнест — порисовать, Исаак — подышать вечерней прохладой. Художник сел на качели, и то, как Лис принялся качать его, само по себе просилось в сюжет картины.
Исаак не знал, почему выбрал этот момент для непростого признания, что не хочет подчиняться семейному решению насчет Канады, просто следовал интуиции. Он был уверен, что Эрнест поймет.
— Я не хочу ехать… что мне делать в Канаде? Там и по-французски никто толком не говорит… но в Канаде живет наша старшая сестра, Рут, со своим мужем, они готовы нас принять и помогать во всем. Это, понимаешь ли, безопасно…
— Соломон немного рассказывал мне о Канаде, и почему первоначальным планом был ваш совместный переезд. Я согласен, что там для тебя намного безопаснее, но я понимаю, почему ты не хочешь уезжать.
Исаак обошел качели и сел рядом с Эрнестом на прохладное деревянное сиденье, дотронулся до плеча художника, без слов прося повернуться и смотреть на него:
— Понимаешь?
— Да. После смерти Сезара я много лет не покидал Францию… даже подумать об этом не мог.
— Черт побери… — прошептал Лис, откинулся на спину и закрыл глаза. — Ты действительно понимаешь… Мне ужасно надоело сидеть взаперти, надоело чувствовать себя живым трупом, я хочу вырваться с этой проклятой Ривьеры, подальше от надоевшего моря, от вечного цветения, от этих ебучих пальм… но я не хочу в Канаду! Мне нужно сперва в Женеву, туда, где я последний раз видел его живым… где он… оооо…
— Тише… — Эрнест придвинулся поближе, ласково взял Исаака за руку — такую же сильную и красивую, как у Соломона, с такими же длинным пальцами и чуть загрубевшей ладонью, но чуть более худую — погладил ее, бережно положил к себе на грудь.
Лис проглотил комок в горле и продолжил, немного сдавленно, но так же решительно:
— А потом я хочу вернуться в Париж. Туда, где он похоронен. Туда, где я только и чувствовал себя живым. Те, из-за кого он умер… те, кто его довел до смерти… я знаю, что они живы и здоровы, ходят по земле, едят, пьют… Я же официально мертв. У меня нет ни жизни, ни доброго имени, я только призрак, всеми забытый…
— Не всеми…
— Ну даже если и так — какой в этом толк? Если я уеду в Канаду, если даже вы с Соломоном будете со мной….
— То есть как это — если?..
— Хммммм… — Исаак открыл глаза и улыбнулся. — Неужели ты правда готов все вот так бросить и уехать с Сидом на край света?
— Я поеду за ним куда угодно. Хоть в Канаду, хоть в Лапландию, хоть к эскимосам, хоть к папуасам.
Эрнест сказал это спокойно и буднично, но глаза его так ярко вспыхнули, а лицо стало таким вдохновенным, что Лис невольно замер от восхищения. Он дотронулся кончиком пальца до щеки Эрнеста и сказал без тени ревности, просто констатировал факт:
— Ты чертовски его любишь.
— Разве вас, Кадошей, можно любить как-то иначе?..
— Ты прав, пожалуй… Ну так вот, если я — мы все-уедем в Канаду, сбежим — значит, мы сдадимся. Здесь все будет кончено. Мне уже никогда не доказать своей невиновности, не получить назад мое доброе имя, не стать снова живым.
Исаак наклонился вперед и стиснул обе руки перед грудью, словно у него мучительно болело сердце.
— А я, Эрнест, хочу назад мое доброе имя, — глухо сказал он. — Хочу снова стать живым. Ради себя, ради Сида, чтобы он мог, наконец-то, жить своей жизнью и отдохнуть от забот обо мне, но больше всего — ради Ксавье, потому что я ношу его в своем сердце.
Эрнест горестно кивнул, по собственному опыту зная, как мучительно болит, не заживая, рана от подобной потери, и единственный способ заштопать ее — отдать ушедшему часть своего сердца и жить за двоих…
Слова сами собой сорвались с его губ, раньше, чем он успел их осознать или обдумать:
— Мы вернем тебе доброе имя, Исаак. Ты получишь обратно свою жизнь. Не знаю как — но мы это сделаем.
Комментарий к Глава 6. Ангелы Исаака
1 Пике — «укол», быстрое «колющее» движение пальцами; флорео — движение пальцев танцора, напоминающее раскрывающийся и закрывающийся веер; сапатеадо — дробь во фламенко, сочетание ударов пальцами и каблуками (или пятками) и разнообразных шагов.
2 ладони (исп)
3 демон танца в испанской мифологии, превращающий музыку в магию, а танец-в шаманство.
4 байлоры — танцоры фламенко
5 потц - хуй на идише
Визуализации:
1. Вот что примерно увидел Эрнест в танцклассе:
https://www.youtube.com/watch?v=fBefsNiLrhg
https://www.youtube.com/watch?v=pTVqfCPq_CE
(танцует великий Антонио Гадес, но техника исполнения у Исаака столь же совершенна)
2. Эрнест смотрит на Исаака:
https://c.radikal.ru/c31/1809/63/a43a94e5379e.jpg
3. Исаак (и так бывает):
https://b.radikal.ru/b17/1809/70/421aa61f6d0e.jpg
4. Соломон в дороге:
https://c.radikal.ru/c09/1809/81/3a9ee69af3fc.jpg
5. Соломон при разговоре с мамой:
https://d.radikal.ru/d31/1809/2e/29ee861aca0a.jpg
========== Глава 7. Змея под цветами ==========
И все ж сильней всего отрава глаз зеленых,
Твоих отрава глаз,
Где, странно искажен, мой дух дрожал не раз,
Стремился к ним в мечтах бессонных
И в горькой глубине изнемогал и гас.
Тебя любить бы мог, обожествлять бы мог,
Все тело дивное обвить сетями ласки,
Когда бы ввечеру, в какой-то грустный час,
Невольная слеза нарушила хоть раз
Безжалостный покой великолепной маски.
Шарль Бодлер, сборник «Цветы зла»
***
Они засиделись внизу далеко за полночь — сперва ужинали, потом пили кофе с ликером, потом Витц и фрау Кадош взяли в компанию Ребекку и перешли в малую гостиную, чтобы играть в карты, а Исаак предложил Соломону и Эрнесту вместе посмотреть кино.
Идея была радостно поддержана, но фильм, который одинаково устроил бы всех, пришлось выбирать долго и не без споров. Лис хотел смотреть «Кармен» или «Тоску», но Сид возразил, что после отличного ужина классическая музыка усыпит его за пять минут, и предложил «Профессионала». Исаак согласился — оба близнеца были
